привести любая небрежность и неосторожность в обращении с газом, огнем и алкоголем.
'Лучше зажечь маленькую свечку, чем проклинать тьму', - гласит грузинская пословица, и сейчас мне хочется сказать, что вся моя трудовая жизнь была прожита под этим светлым девизом. Как и прежде, снова на смену отчаянию и безысходности пришло решительное желание сделать хоть что-то, что в моих силах и что может конкретно улучшить жизнь Алемдара. Первое, что можно было сделать, - это подкормить его, и первым делом я пошла на рынок и купила двух упитанных кур, потому что не смогла без слез видеть, как Алемдар обгладывал остатки куриной грудки, взятой мною в дорогу в баночке с рисом, я хотела отдать эти остатки уличным кошкам, но Алемдар съел их сам, сказав, что давно не пробовал куриного мяса. На площади перед рынком я сдала свои рубли в один из обменных киосков и впервые взяла в руки новые украинские деньги - гривны. Я ещё не успела рассмотреть их и убрать в кошелек, не успела сделать и нескольких шагов от киоска, как передо мною возникла опрятная, одетая в достойную, добротную одежду благообразная женщина и попросила подаяние. Я посмотрела на её свежее, спокойное лицо, встретила внимательный взгляд её ясных, не утомленных невзгодами жизни глаз и поняла, что она и без слов угадывает мои мысли.
- Вот сейчас впервые взяла в руки эти новые деньги, а вы уже у меня просите, хотя эти деньги предназначены для очень нуждающегося человека. Я дам вам немного, потому что вы просите и ещё потому, что рука дающего не оскудеет, - с этими словами я положила в её протянутую руку мелочь, оказавшуюся совсем не маленькой, как я потом поняла, и женщина, поблагодарив меня, мгновенно исчезла, растаяв в воздухе так же незаметно, как и появилась.
Как я радовалась, что взяла с собою деньги, собираясь обустроить заброшенную могилу нашей матери! Жизнь распорядилась иначе - у меня не хватило ни времени, ни сил даже просто съездить на кладбище. И время, и силы, и деньги ушли на обустройство жизни Алемдара. Вне всякого сомнения, мама одобрила то, что забота о живом человеке оказалась для меня важнее, чем забота о мертвом, - через несколько дней, вечером, когда я легла спать, она появилась передо мною в светлом молодом облике с фотографии, хранившейся у Алемдара и недавно мною увиденной: в лучистом ореоле света её молодое лицо с лучезарной одухотворенной улыбкой долго сияло неземной, неизъяснимой красотой прямо передо мною на темной стене комнаты.
19 ноября, в день открытия конкурса, из Ялты приехал Олег, сын Алемдара, он остался с нами на неделю и уехал после торжественного закрытия конкурса, Олег постоянно был с Алемдаром - гулял с ним в парке, терпеливо принимал лечение на его диковинном аппарате, ездил с ним в филармонию за справками для собеса и даже помог мне доставить Алемдара туда для подачи заявления о начислении ему трудовой пенсии по возрасту. В Ялте несколько лет назад Олег работал в ресторанах и кафе, играя на синтезаторе в ансамблях, но к сожалению, пристрастился к алкоголю, потерял работу и сейчас вместе с матерью- пенсионеркой крайне бедствовал, печать нужды и хронического голода уже ясно проступала на его исхудалом лице.
Моя глухая, горькая тоска по отнятому у меня в раннем детстве отцу, моя неизбывная любовь к нему никогда не дадут мне возможности понять, что же такое непреодолимое мешало Олегу раньше проявить внимание к отцу, чаще проведывать отца, вникать в его жизнь ещё тогда, когда Олег прекрасно зарабатывал; почему получилось так, что только нужда привела его за помощью к нищему отцу. За эту конкурсную неделю они сблизились, как настоящие родные люди, в их отношениях открылись новые неведомые грани. '0тец, почему же ты раньше не поставил мне запись этой потрясающей музыки, я бы иначе прожил свою жизнь' - сокрушался Олег, когда мы прослушали сделанную много лет назад в симферопольском радиокомитете запись 2-й симфонии Алемдара, исполненной в четыре руки на фортепиано самим Алемдаром и композитором А. Лебедевым. Олегу исполнилось 40 лет, в эти годы жизнь ещё только начинается, и совсем не поздно начать жить иначе. Вечерами я неустанно разъясняла Олегу, какая огромная работа может быть проделана им на пользу отцу и себе, если он чаще будет рядом с отцом, возьмется за издание нот Алемдара, выпуск кассет с его музыкой.
'Чти отца своего и мать свою', - эти слова из Священного писания были созвучны моим мыслям и поступкам с ранних детских лет, когда наша бабушка Татьяна Васильевна Величко терпеливо учила нас, детей, любить мать, заботиться о ней и повседневно облегчать её беспросветную трудовую жизнь. Глубоко убеждена, что жизнь Алемдара стала бы намного легче, если бы его дети оказывала отцу самое элементарное внимание. Столкнувшись с нищетой и бедственным положением Алемдара, я так расстроилась и рассердилась ещё и потому, что узнала, что мать Кристины, дочери Алемдара, отобрала у него остатки гонорара за пьесу, написанную по заказу В. Т. Спивакова для камерного оркестра 'Виртуозы Москвы', летом пересланные мною с оказией. Деньги, на которые Алемдар мог жить, не бедствуя, несколко месяцев, были растрачены Кристиной за два летних месяца на поездки к морю. Можно понять высокую степень моей обиды, моего негодования и глубокого возмущения таким пренебрежительным отношением к жизни и к нуждам отца. Если бы Кристина, взяв отцовские деньги, побывала бы несколько раз в его нищем доме, открыла бы пустую кладовку и пустой холодильник, поинтересовавшись наличием там продуктов, если бы из этих значительных денег она купила бы полметра веселенькой клеенки на маленький шкафчик на кухне и выбросила старую, продранную и почерневшую, привезенную мною ещё при жизни матери, если бы она купила целое сиденье на унитаз и выбросила бы поломанное, если бы она пересмотрела его вещи и купила бы ему новые домашние брюки и выбросила бы старые, все в прорехах, расползшиеся по швам и сколотые на боках булавками, купила бы пару перчаток и выбросила бы старые, вдрызг разодранные, если бы посмотрела, на каком белье спит отец и поменяла бы его или напомнила об этом - увлеченный изготовлением электрообогревателя и антифона Алемдар просто забыл о необходимости менять белье, оно стало серым, цвета асфальта, и мне долго пришлось отстирывать и кипятить чудную льняную простыню, привезенную в подарок матери, пока на ней не проступили зеленые, голубые, красные полоски - если бы она сделала хоть что-нибудь, пусть самое незначительное, в помощь отцу, я бы так не рассердилась. Невозможно было понять и невозможно было смириться с таким бездушным, бессердечным отношением к отцу, с таким безразличием к его жизни. Спасибо аппарату Алемдара, что он усмирил и утишил клокотавший во мне справедливый гнев, жаль, что нет такого аппарата, который мог бы пробудить любовь к родному человеку в равнодушной душе. Со слезами на глазах где-то в газетах я читала о мальчике-подростке, трогательно заботившемся о своей пьянчужке матери, спившемся, потерявшем женский и человеческий облик существе, которое он с недетским и неземным терпением вытаскивал из грязных подвалов, поднимал на улицах и помойках, приводил домой и своей любовью и заботой пытался вернуть к жизни. Если бы хотя бы малая частичка подобной любви, соединяющейся с заботой, проснулась бы в зачерствевших душах детей Алемдара, он не был бы таким заброшенным и одиноким. Любовь крымчан к своему выдающемуся земляку, которую я ощущала постоянно и повсеместно, никак не могла восполнить ему недостающую любовь и заботу детей. Незнание и непонимание жизни Алемдара породило бессмысленный шумный скандал, устроенный из лучших побуждений и желания помочь Алемдару мужем Кристины Олегом Бабаскиным, прилетевшим на несколько дней из Москвы. Неразумно было требовать от Министерства культуры Крыма выплачивать Алемдару президентскую стипендию, поскольку он получал российскую президентскую стипендию, а в Киеве такая стипендия ему не была назначена, неразумно было требовать от Министерства культуры Крыма персональную пенсию для Алемдара, поскольку на Украине персональных пенсий не существовало ни для кого вообще, а за пенсией по возрасту Кристина этим летом на три месяца раньше меня могла бы обратиться в районный собес, но этого не сделала, неразумно было требовать от Министерства отдать Алемдару 8-ми квартирный жилой дом, в одной из квартир которого он проживает, поскольку у него постоянно нет средств даже на то, чтобы содержать в порядке одну свою квартиру, ибо Кристина с регулярной методичностью эти средства у отца отбирает. И совсем бессмысленно было угрожать запретить при проведении Международного фортепианного конкурса использовать имя Алемдара, это нанесло бы Алемдару непоправимый моральный ущерб, а конкурс могли бы назвать 'Юный виртуоз' или как - нибудь иначе.
Во время встречи с Олегом и Кристиной, выслушав эти нелепые претензии, Министр культуры Крыма посоветовал Кристине вместо того, чтобы разъезжать по стране, сделать уборку в квартире отца (видимо, он имел ввиду свою страну и поездки Кристины к морю), на что Кристина, как она сама мне рассказывала, бойко ему ответила; 'А вы не подскажете, с чего мне начинать, если там потолок падает на голову'. Она опять ошибалась от незнания ни жизни, ни квартиры Алемдара - закопченный, в разводах и желто-бурых пятнах от протечек, простоявший 65 лет и могущий простоять ещё столько же, потолок был крепким и
