лошадиный навоз золотисто дымился на синем асфальте. Лошади шли по земле, и живая природа прорастала сквозь них'.
Попробуем теперь сообразить, что же общего в этих трех очень, конечно, разных зачинах. А общее, мне кажется, в том, что всякий раз нас встречает художник, влюбленный в жизнь: в ее запахи, краски, случайные предметы, в ее обжитые и необжитые пространства. С первого же знакомства он предлагает нам одно условие, договор: жизнь прекрасна. Не вообще жизнь, а самая что ни есть конкретная, не где-то, а здесь, не когда-то в далеком прошлом или неразличимом будущем, а сейчас. Ее не надо выдумывать, она уже есть. Ее надо только понять и почувствовать, вдохнуть носом, потрогать руками, удивиться глазами. Тогда вы увидите, что мох бывает голубоватым, а асфальт синим, и даже будничные матрацы вызовут в вас радость, ведь они жарко-красные. Тогда вы поймете, что природа живая, а речка пахнет морем. Брюзга и упорный мечтатель, до слепоты глядящие сквозь вещи в неизвестное им будущее и не замечающие красоты, разбросанной под ногами, в этом мире не приживутся. Как почувствуют они, например, вот это: 'Пахнут розы. Пахнет прибой. Пахнут горы. Наверно, и небо имеет свой запах'. Последняя догадка вызовет у них, скорее всего, возмущение или насмешку. А Погодин такой писатель, что у него целый рассказ смог родиться из воспоминания о запахе ружейного масла ('Зеленый попугай'). Он не торопится завлечь читателя лихим сюжетом, пока не договорится о главном. Но уж те, с кем он об этом договорится, получат сполна и захватывающие рассказы, и веселые истории, и головокружительные сказки. Потому что писатель этот до жизни жаден и к людям щедр. Противоречия в этом нет. Напротив, только так оно и бывает. Одна из любимых его героинь, Дубравка, признается: 'А вы знаете, иногда я чувствую: подкатывает ко мне что-то вот сюда. Даже дышать мешает, и я всех так люблю. Готова обнять каждого, поцеловать, даже больно сделать. Тогда мне кажется, что я бы весь земной шар подняла и понесла бы его поближе к солнцу, чтобы люди согрелись и стали красивыми. Мне даже страшно делается...' Такое не только Дубравка испытывала, но и ее создатель, конечно, тоже.
Вообще отношения с земным шаром у героев Погодина очень ясные: это отношения творца и работника, которые хотят переустроить, улучшить эту жизнь собственными руками. Живо в них чувство ответственности за все, рождающееся из той же любви. Ведь настоящая любовь - всегда действие, всегда поступок. Таких деятельных, творящих людей Радий Погодин любит особенно. Потому что ими и держится свет. И здесь спрос одинаковый - что с малого, что с большого. Бывает даже, что такой творящей любви в маленьком гражданине умещается гораздо больше, чем во взрослом, если, например, этот гражданин - Гришка из рассказа 'Тишина'.
Гришка ни к чему не может относиться как посторонний, а поэтому для него, кажется, не существует невозможного. Его всеучастность так ошеломляет, что поначалу приехавшие в деревню взрослые городские люди Кирилл и Анатолий не могут отнестись к этому без насмешки. Гришка взялся сложить у них в доме печь. Местный печник, пользуясь всеобщей потребностью, берет втридорога, и Гришка решил обучиться его ремеслу, пользуясь подвернувшимся случаем.
' - Вот, - сказал он довольно. - Рессоры я у Никиты выпросил, у колхозного шофера. Я с ним весной блок перебирал... Колосник мне кузнец дал, дядя Егор. Я с ним прошлой осенью бороны правил. А проволоку Серега отмотал. Монтер Серега. Мы с ним проводку сегодня тянули по столбам.
- Слушай, а с председателем ты ничего не делал? - ехидно спросил Анатолий.
- А что мне с председателем делать?
- Колхозом управлять, к примеру.
- Шутите. Для этого дела мотоцикл нужен, - с завистью сказал мальчишка'.
Скоро Кириллу и Анатолию стало не до шуток. Им пришлось на деле убедиться, что Гришка - человек серьезный и что великое разнообразие его деятельности совсем не миф. Заданный Гришкой темп им, не привыкшим к долгой физической работе, оказался не под силу. Но даже не эта неутомимость Гришкина была для них самым тяжким испытанием, но скорость возникновения в нем идей и тяга к их стремительной реализации. Они уже временами опасаются Гришки и стараются избегать его. Хоть бы во сне от него отдохнуть. Но то, что раз поразило воображение, способно проникать и в сны. В их снах Гришка принимает черты поистине величественные: 'Они слушали, как гудят сосны, потерявшие под старость сон, как лопочет задремавший подлесок. В висках толкалась уставшая кровь. Кириллу мерещились громадные кирпичные горы, каждая величиной с Казбек; трубы всех размеров, водонапорные башни, телеграфные столбы; печи простые и доменные, города, небоскребы! И над всем этим возвышался мальчишка. Он шевелил губами и норовил обмерить весь белый свет своей веревочкой'.
Погодинские мальчишки - люди неспокойные. Иногда по неразумению они вытворяют такое, что родительская рука невольно тянется к традиционному, хоть и давно изжившему себя в педагогическом смысле ремню. Возьмите хотя бы Борьку, по прозвищу Брысь, из рассказа 'Время говорит - пора'. Он, например, 'постриг мамины меховые манжеты, чтобы проверить жидкость для ращения волос. Мех на манжетах не вырос'. Он к тому же 'проковырял дырки в ботинках, чтобы из них вытекала вода, - и тогда можно будет ходить по лужам. Мама эти ботинки выбросила'. Но скажите, разве можно видеть во всем этом только детские шалости и ничего больше? Нет, я думаю. За каждой из этих шалостей очевидно стремление усовершенствовать окружающий мир, творчески подойти к близким предметам. За это не наказывать, а награждать надо. Погодин и награждает - любовью и доброй улыбкой. Потому что, повзрослев, именно такого толка мальчишки очень могут пригодиться родине и всем, их окружающим, людям.
Так, несмотря на свои неполные годы, рвется на фронт Алька из повести 'Живи, солдат' и участвует- таки в форсировании Днепра. Так, забыв о себе, кидается под пятнадцатитонный МАЗ Павлуха, чтобы спасти геодезиста Виктора Николаевича. Всегда готовые прийти на помощь другому, они и сами памятливы на обращенное к ним добро. Видя, как пришедшие на помощь заболевшему Виктору Николаевичу солдаты закуривают дешевые папиросы 'Огонек', Павлуха думает: 'Если бы деньги, я бы им 'Казбек' купил'. Потом он в неустающем желании высказать выручившему его в трудную минуту геодезисту свою благодарность пытается передать ему в больницу свои сапоги: 'Он ведь в больнице временно. Он не захочет там долго лежать'.
Сапоги - это пока все, чем он может поделиться с людьми, а поэтому он уже и не ощущает их своими: непомерно велики, они словно бы начали ему жать ноги. Конечно, он наивен в этом своем желании во что бы то ни стало подарить кому-нибудь свои сапоги. Хотя разве доброта бывает наивной? Наконец, придя к Роману, у которого только что родился сын, и увидев, что все делают малышу подарки, Павлуха решился. 'Он снял свои сапоги, потом прошел босиком к велосипеду и поставил их там.
- Это хорошие сапоги, - сказал он. - Рыбацкие. Это от меня... Пускай носит...'
Нет цены долгу, и даже если он стоит пятак - он все равно бесценен, потому что нельзя оценить движение души. Герой рассказа 'Зеленый попугай' покупает махорку для своего раненого друга милиционера на единственные пять копеек, которые лишь накануне тот ему и подарил на конфеты... Сколько стоит долг?
Но конечно, есть у Погодина и другие герои: криводушные и трусливые, заносчивые и даже подловатые, вроде Алфреда из одноименного рассказа. К ним автор жесток. Впрочем, кто же таких людей любит? А вот интересно, как писатель объясняет появление таких людей. Того же Алфреда, например. 'Дороги в нашей деревне мягкие. Ноги грузнут по щиколотку в горячей пыли. Пыль не такая, как в городе, не летучая. Она как вода. Гуси дорогу переходят, будто плывут.
Воздух у нас ароматный, густой. Старики говорят, что из нашего воздуха можно пиво варить.
Алфред, наверно, не понимал такой красоты. Задень она его хоть легонько, все получилось бы по- другому. Алфред, наверное, никогда не видел, как цветут яблони. Словно тысячи розовых птиц опустились на ветки и колдуют там, шевеля крыльями'.
Объяснение очень неожиданное. Ведь, казалось бы, одно дело, что человека не трогает окружающая красота, и совсем другое, что он совершает дурные поступки. Какая же тут связь? Радий Погодин убеждает нас, что связь есть, и самая прямая. Чувство красоты вытесняет из человеческой души все мелкое и себялюбивое, потребность красоты открывает глаза не только на природу, но и на людей, заставляя в них находить прекрасное. А как мы относимся к людям, так мы относимся и к самим себе. Значит, и в себе мы будем искать и находить прекрасное. А чтобы ощущать себя таким, необходимо жить в ладу со своей совестью. Вот какой всеохватывающий круг получается.
Но и это еще не все. Если ты живешь именно так, то тебе жить весело. Вот почему в книгах Радия Погодина так много веселых людей. Он и сам человек веселый, и его любви к героям ничуть не мешает то,
