Бараев добавил равнодушно. - Я разбил форму.
- А дорого стоит тот манекен?
- У тебя нет таких денег. Да и зачем? Плюнь. Она давным-давно во Франции.
- Где?!
Бараев потянул Самохину кусок черствого бурого хлеба и жуя то под правой, то под левой скулой, пояснил:
- Помнишь, был такой Олег Дударь? Из ТЮЗа. Еще танцевал классно... хохотун... любил натереться бронзовой краской и в любой компании раздевался до пояса... Очень ей понравился. Он и увез ее. Теперь там какие-то балеты ставит... - И отвечая на молчаливый крик Самохина, добавил. - А познакомились... она же еще раз прилетала, когда ты в тайге был... Побегала по городу, пришла сюда. А тут он. Подонок! Рассказал, что ты женат... что у тебя трое детей...
'У меня лишь дочь... Зачем так?!' - хотел было оправдаться перед далекой Нелей Самохин, но только склонил голову.
- Они у меня и ночевали... под богатырем... - Хмыкнув, Бараев швырнул остатком хлеба в форточку. - А после этого все годы здесь у меня собака спала... но тоже недавно околела... Травили крыс, что-то съела, дурочка. Ну, пошли?
И они вышли из мастерской на морозный ветер. У Самохина темнело в глазах.
'Возьму сейчас камень и сквозь стекло разобью ее, - подумал он. - Ну, посадят ненадолго. А чинить Костя уж точно не будет. Ему самому эти воспоминания мучительны.'
Но расставшись с Бараевым, он пошел вовсе не на центральную улицу, а в другую сторону - подальше от каменной красавицы. Если она с этим неведомым лживым Олегом живет во Франции, она, конечно, счастлива. Ну и забудь ее. И сам живи дальше.
И он пошел прочь. И говорят, какое-то время еще жил дальше...
