Первый полет

Сорокин ДмитрийПервый полет

Дмитрий Сорокин

Первый полет

Рассказ

Я совершенно уверен, что во всем виновата хорошая погода. Нет, ну, скажите на милость, вышел бы я из дома в холод, дождь да на сильный ветер? Это вряд ли. Сидел бы дома, книжку читал... или телевизор смотрел, там как раз футбол показывали... Так ведь тепло, солнечно - что дома-то штаны просиживать? И я вышел поразмяться.

Взяв пивка, сел на скамейку в парке. Свет яркий, глаза болят - просто ужас. Хорошо, очки темные не забыл. Сижу, размышляю о том, да о сем. Метрах в пятидесяти правее компания отдыхает прямо на земле: две потасканные девицы лет за тридцать, годовалое чадо явно одной из них, и плешивый кавказец. Сидят, водочку попивают, почти без закуски. Вторую поллитру уже приговаривают, а солнышко еще высоко... Ребенку явно скучно, ему требуется внимание. За этим самым вниманием он лезет к матери - и получает по полной программе:

- Я кому, сука, сказала: иди на х#$ отсюда!

В ответ на недвусмысленный приказ дите жалобно хнычет и ретируется. Ровно через минуту (на пятый раз я засек) все начинается сначала. Нет, не даст он мамаше спокойно расслабиться, обломает весь нехитрый алкогольный кайф.

После подобных сцен мысли мои частенько съезжают в сторону гнусности  и крайней примитивности природы удручающе подавляющего большинства представителей вида homo sapiens. Но что делать - увы, увы, не я создавал этот мир.

Пиво кончилось. Проклиная себя за недальновидность, вернулся к ларьку, пополнил запасы. Вновь иду в парк. Мое место уже оказалось  занято, и пришлось искать новое пристанище. Вроде бы, нашел: не самая сломанная скамейка около выложенной плитками дороги. Рядом - урна, набитая вонючим мусором. Дня три его туда впрессовывали, не меньше. Мимо ходят люди, туда-сюда ходят, и, если внимательно вслушиваться в их диалоги и при этом принимать все за чистую монету, свихнуться можно быстро и для себя самого совершенно незаметно.

...

- А знаешь, как я узнал, что ты меня отпи$#ил?

- Ну, и как же?

- А мне Петрович рассказал!

...

- Нет, Коль, не мог ты меня отыметь.

- Но ведь трахнул же!

- Не п$#ди, блядь. Я хоть и много пью, но в интимном плане себя контролирую...

...

- И представляешь? Эта швабра говорит мне: 'Идите вон, у вас нет высшего образования'! Каково?!

- Не горюй, Вася. Наше среднее образование - оно самое высшее.

Исключение составляли люди, которые не говорили ничего. Остальные выражались примерно в таком духе. Степень их культурности определялась количественным выражением мата, втиснутого в одно простое предложение. Иногда мне начинает казаться, что я все-таки умер и попал в ад с изощренными моральными пытками. Сил не хватает выносить соседство с такими типами... Неандертальцы. Если не питекантропы. У тех, помнится, тоже любимым оружием был булыжник...

Самое время горестно вздохнуть и сказать: 'Ах, а вот раньше было...'. Да. Раньше - было. Были изящные, но не всегда комфортабельные кареты, прелестные дамы, носившие на себе столько предметов одежды, что пока все совлечешь, желание делать с этой дамой что-либо еще отрубало начисто... Были галантные кавалеры, махавшие саблями попусту и стреляющие себе в висок из-за... ну, скажем, бутылки шампанского, которой не хватило, чтобы забыться... Были тайные встречи в укромных уголках родовых имений, и какая-нибудь увитая плющом беседка становилась ареной торжества выпущенной на волю не то страсти, не то просто похоти... И были, конечно, безумные ночи в Санкт-Петербурге в компании неуравновешенных поэтов и поэтесс, после которых мало кто мог вразумительно объяснить, с кем он провел эту ночь и что употреблял накануне - водку? Эфир? Кокаин?..

Э, да я, никак, вздремнул. И неплохо, судя по тому, что уже стемнело. Эк меня разморило... Опять серебряный век снился. Такие сны обычно длятся долго, их хочется смаковать... Даже странно, что я проснулся так рано.. А, вот оно что... Сегодня полнолуние, и меня охватило нешуточное желание. Черт, как чувствовал - дома надо было сидеть, да горькую лакать до беспамятства. Теперь - поздно. Остается только один путь: охота.

Шаги. Тихие, неуверенные.  Ребенок. Бредет, носом шмыгает. Не иначе, обидел кто. Плохо.

- Катя, Катюша... Кс-кс-кс... Ну, где же ты?

Девочка. Маленькая совсем, хорошо, если пару классов окончила. Идет, кулачком размазывая слезы по веснушчатому личику. 'Хлоп, хлоп' - шлепают туфельки по дорожке. Кошку потеряла, ищет. Совсем плохо.

Желание все сильнее. А передо мной - ребенок. Ребенка нельзя, они от этого умирают. А у меня аж челюсти сводит.

- Дядь, дяденька... А ты... А вы не видел мою кошку? Ее Катя зовут, она такая лохматая и серая...

- Нет, не видел. Пойдем, помогу.

Черт, что я делаю?! Ведь это же ребенок! Но, с другой стороны, отпускать ее бродить в одиночестве по этому полудикому парку... нет, не так я воспитан. Придется терпеть. До кровавых слез из глаз терпеть. Одно хорошо: под действием желания все чувства обострились, так что, если эта кошка где-нибудь здесь, мы ее найдем.

Дорожки мы прочесали примерно за полчаса, кошки не было. Пришлось углубиться в кусты. Ребенок доверчиво держал меня за руку, периодически порываясь прижаться ко мне поближе. Четверть часа спустя я услышал жалобное мяуканье, быстро повел девочку на этот звук. Катя сидела на высоком ясене, метрах в восьми над землей, вцепившись в довольно тонкую ветку. Пришлось лезть. Через десять минут девочка крепко сжимала в объятиях любимицу, а я провожал их до дома, молясь, чтобы этот дом был поближе: взор давно застилала кровавая мгла.

Вот и древние пятиэтажки, и девочка, в очередной раз шумно поблагодарив меня, побежала домой. Я глянул на часы: полдвенадцатого. Да, достанется ей, родители, поди, на ушах давно стоят. Ничего, по крайней мере, в живых останется. И тут я ЕЕ и увидел. Высокая стройная девушка сидела на лавочке у соседнего подъезда и курила. Рядом стоял чемодан и объемистая сумка. Видать, издалека приехала, и теперь дожидается кого-то. Тем лучше, у приезжих вкус не испорчен столичными ядами. Желание, наконец, взяло вверх, и я почувствовал легкие боли, обычно сопровождающие трансформацию. Вот он, вожделенный объект моей охоты, мой лакомый кусочек, осталось лишь подойти и взять его. Я опустил голову, чтобы не напугать ЕЕ раньше времени, и медленно, делая вид, что прогуливаюсь...

Из кустов позади НЕЕ высунулась здоровенная мохнатая ручища, запечатала ЕЙ рот, затем появился ее обладатель - приземистый широкоплечий питекантроп из тех, которых я в изобилии наблюдал в парке. Обхватив поперек талии, он повлек ЕЕ в другие кусты, подальше от дома. Моя крейсерская скорость и в простые дни выше, чем у большинства людей, а уж сейчас... Я оказался на их пути через пять секунд. Руку приятно оттягивал кусок железной арматуры в палец толщиной - и когда только я успел его подобрать? От неожиданности троглодит выпустил жертву, вылупил на меня бешеные глаза.

- Ты что, сука, делаешь? - заревел он, наступая на меня. В его руке блеснул нож.

Подавив справедливое желание ответно зарычать 'это моя добыча!', я перехватил арматурину поудобнее. Девушка совладала с шоком быстро, даже слишком, и громкими криками стала призывать на помощь.

- Спасаю мир. От тебя, дегенерат. - Я отвел руку для удара. Проломить висок - и дело с концом. В последний момент передумал, и просто сильно ударил его железной палкой по голове. Примат рухнул, не издав не звука. Девушка, видевшая впотьмах куда хуже меня, вероятно, подумала, что на ее глазах свершилось убийство, и лишилась чувств. А, может быть, она просто увидела, как блеснули в лунном свете мои клыки?  Не имеет значения. Я отбросил арматурину и наклонился над девушкой. Насильник успел порвать платье, и моему жадному взору предстали две очаровательные упругие груди, украшенные