Деловое предложение

Коломиец обернулся к нему и повторил, странно усмехаясь:

- Нюхал.

Авотин молчал. Коломиец присел на подоконник и тоже молчал.

- Гена... - произнес Авотин сдавленным голосом, - ты же обещал, ты же...

Коломиец смотрел в окно.

- Гена! Гена! - Авотин опустился на колени, подполз к Коломийцу и, ткнувшись лицом в его колени, заплакал.

- Ну, кончай, ну что ты... - вяло отстранил его Коломиец.

- Я... я... это... ты же обещал, - всхлипывал Авотин. - Ты... ты же обещал... гад! Гад!

- Ну, хватит, в самом деле...

- Гад! Гад! - рыдал Авотин, тряся головой. - Ты мучить меня хочешь, да? Мучить? Мне что... что мне... убить ее? Или пове... ситься? Гад!

- Ну что ты городишь... встань... встань сейчас же.

- Гад! Я убью ее! Сука рваная! Гадина! Убью!

- Замолчи! Встань, что ты как какой-то... встань...

- Сволочь какая! А ты! А ты сам-то! Ты же обещал! Ты же поклялся тогда... в Ялте! Ты же поклялся!

- Ну, хватит...

- Нет! Я что... что я кукла тебе? Да? Пешка? Как Перфильев? Ты... ты меня совсем за человека не считаешь? Я кто для тебя? Скажи, скажи! А ей? Ей-то? Сволочь какая! Какая тварь!

Коломиец обнял голову Авотина руками и закрыл ему ладонью рот. Некоторое время они молчали, только глухо всхлипывал Авотин. Наконец, Авотин встал с колен, достал платок, вытер лицо и сухо проговорил:

- Да... ну, в общем, это, конечно, твое дело. Ты ведь у нас эгоист. О себе только и думаешь. А я вот о тебе подумал.

Он подошел к письменному столу, выдвинул средний ящик и достал сверток, перевязанный розовой ленточкой:

- Вот. Подарок тебе.

Он подошел к Коломийцу и бросил сверток на подоконник:

- За все хорошее.

Коломиец взял сверток, положил себе на колени и развязал ленточку. Потом он развернул бумагу и бросил на пол. В руках его осталась продолговатая пластмассовая коробка.

Коломиец открыл ее.

В коробку была втиснута грубо отрубленная часть мужского лица. Края рассеченной ссохшейся кожи были покрыты запекшейся кровью, единственная небритая щека ввалилась между посиневшей лоснящейся скулой и вывороченной челюстью; из-под разрубленных губ торчали прокуренные зубы, два из которых были золотыми; белесый глаз, выдавленный из почерневшей глазницы, лежал в углу коробки.

В изумлении уставясь на содержимое коробки, Коломиец приподнялся с подоконника.

Авотин сдержанно улыбался.

Вдруг Коломиец швырнул коробку на пол и бросился на шею Авотину:

- Сережка!

Авотин ответно обнял его. Коломиец восторженно целовал лицо Авотина:

- Сережка... Сережка...

Успокоившись, он покачал головой:

- Сережа!

Лицо его сияло восхищением.

- А ты говоришь - желе! - усмехнулся Авотин.

- Сережка! - Коломиец снова поцеловал его.

- А ты мне другие подарки подносишь, говнюк, - улыбался довольный Авотин. - Ну, что, едем?

Коломиец радостно кивнул.

- Ко мне? - тряхнул его за плечи Авотин.

Коломиец кивнул.

- Петечку берем?

Коломиец кивнул.

- А по вате будем? Потом?

Коломиец кивнул, озорно подмигнул Авотину и прошептал:

- А все-таки нюхнуть у маменьки по-тайному, ох, как сладко, Сереженька.

Авотин сжал кулак и поднес его к красивому лицу Коломийца. Коломиец поцеловал волосатый кулак и засмеялся.