- Алло! - сказал Глебыч в трубку и закашлялся.
- Поздравляю, - донеслось в ответ. - Все #8209;таки я был прав, что не списал тебя со счетов…
- Секундочку, - сдавленно всхрипнул Глебыч, отложил трубку и потянулся к минералке. Только с наслаждением выпив граммов триста, он смог заставить себя оторваться от горлышка.
- Алло! Кто это? С чем поздравляете? Я не понял. Собеседник тихо засмеялся:
- Мы встречались в метро, коллега. Я - Гений Калужско #8209;Рижской. Полагаю, нам следует встретиться и поговорить. Ты в самом деле новичок и в самом деле ничего еще не соображаешь.
Сон и тяжесть в голове безвозвратно унеслись прочь, словно последний поезд во втором часу ночи с конечной станции.
- Встретиться? Конечно! Где?
Гений Калужской фыркнул и рассмеялся:
- Что значит - где? Разумеется, в метро!
- На какой станции?
- На новой. Недалеко от тебя. Ты поймешь, только на схему взгляни внимательнее. Выезжай, я там буду минут через двадцать.
Следом из телефона донеслись короткие гудки.
Глебыч озадаченно отнял трубку от уха. А мгновение спустя до него дошло. Он кинулся к компьютеру; пока дозванивался до провайдера и входил в сеть - нетерпеливо притопывал ногой.
А еще минутой позже, разглядывая свежую схему с www.metro.ru, догадался куда ехать.
На станцию «Гольяново», конечную Арбатско #8209;Покровской ветки. Открытую, как утверждала информашка с сайта, в шестьдесят пятом, через два года после «Щелковской». Выходы со станции располагались в районе Хабаровской, Уссурийской и Алтайской улиц.
До входа в метро Глебыч домчался в рекордные семь минут. Поезд почему #8209;то еле #8209;еле полз; а возможно, Глебычу это только казалось. Но так или иначе проехали «Измайловскую», «Первомайскую»… На «Щелковской» никого не попросили из вагона.
Этот перегон казался бесконечным. Но закончился и он: приехали в «Гольяново». Глебыч жадно заозирался.
Внешне станция выглядела, как большинство открытых в шестидесятые: хрущевский аскетизм, отсутствие дорогих отделочных материалов.
Типичная «сороконожка»: два ряда колонн поддерживают свод, кафель на стенах и колоннах; ни тебе мрамора, ни гебе гранита.
Зато до МКАДа рукой подать…
Глебычу всегда казалось: лучше уж такая станция метро рядом с домом, чем никакой.
Он отошел от поезда в центр зала и огляделся. Пассажиры двумя потоками спешили к выходам в торцах станции. Меньше чем через минуту Глебыч остался в центре один.
«Наверное, - подумал он, - Гений Калужской еще не приехал…»
Но не успел Глебыч додумать, как из #8209;за колонны показался тот самый парень, виденный когда #8209;то на «Площади Революции». Одет он был снова в джинсы и кожаную куртку; на этот раз Глебыч отметил еще и высокие ботинки на рифленой подошве.
Парень приблизился и протянул руку:
- Привет! Меня зовут Костя.
- Глебыч, - представился Глебыч.
- А имя?
- Вообще #8209;то Олег… Но все зовут Глебычем. Я привык…
- Ладно, Глебыч так Глебыч.
Станция постепенно заполнялась пассажирами, ожидающими поезда в сторону «Щелковской». Тот факт, что мимо Гениев Подземки все проходили словно мимо пустого места, Глебыча уже давно не удивлял.
- Ты действительно человек? - со странной интонацией спросил Костя.
Глебыч слегка удивился: а кем он еще может быть? Но все же решил, что просто не понимает какой #8209;нибудь важной мелочи и переспросил:
- В каком смысле?
- В прямом, - не меняя интонации ответил Костя. - В самом прямом. Кем ты был до того, как завладел визиткой?
- Журналистом, - пожал плечами Глебыч. - Я и сейчас журналист…
- То есть, - подытожил Костя, - обычным человеком?
- Ну, да…
- Невероятно, - покачал головой Костя. - Такого еще не случалось.
Наверное, Глебыч поглядел на собеседника так жалобно, что тот поверил. Поверил и стал объяснять:
- Мы не люди, Глебыч. Мы - духи. Духи метро, гении новой стихии. Духи, джинны, гении, элементали - люди придумали нам много названий.
Когда #8209;то мы властвовали лишь четырьмя природными стихиями - огнем, водой, воздухом и землей. Вы, люди, сумели создать новые стихии, такие, например, как метро, комбинаторные. Какая #8209;то часть духов стала осваивать их, в основном молодежь. Мы, Гении московской подземки, потомки этих первопроходцев.
Наверное, у Глебыча сделалось нехорошее лицо. Он был человеком сугубо рациональным, в летающие тарелочки, лох #8209;несское чудовище и прочий экзорцизм не верил ни грамма. Поэтому слова Кости не мог воспринять вот так с ходу. Невзирая на то, что сам умел проходить сквозь сомкнутые двери вагонов или перепрыгивать из вагона в вагон прямо на ходу.
- Тебе ли не верить… - усмехнулся Костя.
И взлетел. Просто и естественно взмыл под свод станции, а потом нырнул внутрь колонны. Несколько секунд - и он медленно всплыл из #8209;под платформы, снова уравнявшись с Глебычем.
- Собственно, ты ведь тоже все это умеешь.
- Да, - пробормотал Глебыч. - Глупо… Но ты ведь сам сказал, что я всего лишь человек. Мне трудно поверить в подобное.
- А ты не верь, - пожал плечами Костя. - Просто прими. Законы стихий непостижимы, однако это не мешает им быть незыблемыми.
- Ладно. - Глебыч вздохнул и нахмурился. - Лучше расскажи, что за чудеса с возникающими и пропадающими станциями?
- Погоди, - остановил его Костя. - Сначала объясни, как к тебе попала визитка. Обычно Гений может стать хозяином линии, только победив прежнего хозяина. Я не верю, что Маркуса победил простой человек.
- Не помню. - Глебыч виновато развел руками. - Точнее, не знаю. Я однажды… заснул в метро. А когда пришел домой - в кармане нашлась эта визитка.
Костя несколько долгих секунд пристально глядел Глебычу в глаза.
Потом недоверчиво покачал головой:
- Не понимаю. По #8209;моему, это невозможно. Но куда подевался Маркус? Может быть, он сам отдал тебе визитку?
- Не помню, - беспомощно развел руками Глебыч. - Может быть.
- Н #8209;да. - Костя громко щелкнул пальцами. - Ладно, тогда слушай. Суть вот в чем: метро, как и всякая стихия, непостоянно. Его облик напрямую зависит от нас, Гениев Подземки. В особенности от хозяев линий, линий реально существующих или ирреально существующих. Полной карты, я так понимаю, у тебя нет?
Глебыч отрицательно замотал головой.
- Вот, гляди. - Костя показал Глебычу глянцевый лист плотной бумаги, а возможно, пластика. На листе была изображена сложнейшая схема, состоящая из пересекающихся разноцветных линий и точек #8209;станций с названиями. Центром этой схемы служила хорошо знакомая Глебычу схема московского метрополитена; незнакомые компоненты были обозначены контурами, как строящиеся.
