Пока матушка Руга, помахивая ореховыми и омеловыми прутиками, исследовала колесницы, квесторы с громкоговорительными раковинами расшифровывали для зрителей цвета знаменитых возниц.
— По первой дорожке… В лазоревом цвете… Во славу царя и народа гуннов… Отправляется в забег… Несравненный… Зефир Нисский!
Зигфрид предполагал, что объявление вражьего возницы ипподром встретит угрюмым молчанием. Однако, подкупленные сметливым и предусмотрительным послом Ислой клакеры из вормсской голытьбы дружно затарахтели припасенными специально для таких случаев трещотками.
В бургундском павильоне застучали мечами по шлемам вежливые дружинники Гунтера. Вот аламанны — те не упустили случая гуннов освистать. А павильон франков хранил демонстративное безмолвие.
— По второй дорожке… В лиловом цвете… Во славу Христа и базилевса Феодосия… правит… трехкратная звезда константинопольских ристаний… кольценосный… Сурен Кавказец!
— Этого типа в позапрошлом году едва не удавили за изнасилование. Урд его покрыл. За денежки обставил дело так, будто все там случилось по согласию, — прокомментировал Данкварт. — Загорелому повезло, что дело было с кельтской девицей. Если б с нашей, мы бы его повстречали…
— Откуда этот Сурен в позапрошлом году здесь взялся?
— Э, Зигфрид, да ты в первый раз на ристаниях!
— Почему же? У нас такие в Нидерландах каждый год.
— Да? И кто же у вас бывает?
— Британские кельты.
— О, кельты! Знатные ездоки. Ну а кто еще?
— И все. Мы да кельты. Изредка — хальвданы.
— «Мы да кельты…» Скука! Небось, прямо по кочкам гоняете?
Наврать про несуществующий ипподром Зигфрид не отважился.
— Вроде того. Остров у нас есть, между двумя рукавами Рейна. Плоский, как доска. На острове — поле, Беговым называется. Там и ездим.
— А кто правит?
— Короли, ярлы и их родственники.
— И колесницы, небось, кельтского образца? Боевые, дедовские?
— Не без этого.
— Знал я, что вы там на севере отстали от жизни, но чтобы так… То ли дело у нас! Здесь все по- цивилизованному. Не хуже чем у римлян. Возницы — особое сословие. Обычно это рабы, но есть и свободнорожденные. Возницу можно привезти с собой — как это сделали гунны и Урд, посланник базилевса ромеев. А можно нанять прямо здесь, как поступили нибелунги, франки и аламанны. Колесницы — те вообще наши, бургундские. Их разыгрывают перед соревнованием по жребию.
— То есть ты хочешь сказать, что за франков, например, все равно выступает возница-бургунд?
— Ты прослушал — его только что объявили. Бургундов среди возниц вообще нет. За франков выступает какой-то иллириец по прозвищу Фелицитат. Все наши возницы — заемные. Гунтер арендовал их в Равенне.
— И в чем же доблесть? — разочарованно спросил Зигфрид. — Гунтер дает денег италикам, франки дают денег Гунтеру, а в итоге какой-то иллириец ездит во славу короля Хильдерика! А у самого Хильдерика, у его братьев, сыновей и племянников — кишка тонка?
— Хочешь — иди, если у тебя кишка толста, — ухмыльнулся Данкварт. — Гунтер тебе ладонь на лоб возложит — и ты уже в законе. Катайся за Бургундию до посинения.
— Оно мне надо, — фыркнул Зигфрид.
— Именно что, — согласился Данкварт. — И никому не надо. Удовольствие это опасное, сложное и за пределами ипподрома — бессмысленное. У нас таких дорог нет, чтобы по ним на бигах гонять.
— На чем?
— Эти колесницы, под двух лошадей рассчитанные, бигами называются.
— А, точно! Ведь четверные — это квадриги.
— Все, молчок. Возницы уже вожжами обмотались.
И правда, возницы зачем-то обвязывали вожжи вокруг туловища. Зигфриду такой способ был в диковинку — сказывалось захолустное происхождение.
Ипподром благоговейно затих. Начиналось самое главное на любых ристалищах: ристалища!
Любопытно, что Данкварт, который производил или, точнее, пытался произвести на Зигфрида впечатление беззаботного и асоциального пасынка своей волчьей натуры, теперь поспешно примкнул к общественному заговору тишины и, замолкнув, весь обратился в зрение и слух.
Снова взревели фанфары. Веревочные затворы одновременно освободили все шесть колесниц.
Меньше минуты прошло, а уже выяснилось, что лиловая колесница ромеев не иначе как оснащена невидимыми крыльями.
На первой же мете она легко обошла лазоревую бигу гуннов. А в спину гуннскому вознице, «несравненному Зефиру Нисскому», задышала пара гнедых, впряженных в бигу бургундов.
