– Я имею в виду, – сказала она поспешно, – идею выйти замуж за деньги. Поэтому, чтобы не огорчать дедушку и одновременно не выходить замуж, я предприняла этот… хитрый план.
Ее ослепительная улыбка смутила его. Он провел дрожащей рукой по вспотевшему лбу, пытаясь привести мысли в порядок. Это объясняет то, что кроткая как ягненок, запуганная маленькая Мэдди внезапно превратилась в людоедку.
– Этот план… – начал он хрипло.
– Да, Дэкс.
Он похолодел. Потому что никогда до сих пор он не испытывал таких чувств.
– План?.. – вздрогнул он.
Она от души расхохоталась.
– Это было замечательно, Дэкс. Я так веселилась! Купила шокирующую одежду в магазине распродаж, поменяла цвет волос, научилась пользоваться косметикой и вилять бедрами. Все это было необходимо для создания образа вульгарной и вызывающей особы, чтобы ты и твоя бабушка сочли меня совершенно неподходящей на роль твоей невесты. Я практиковалась на команде регбистов и… особенно на великолепном водителе грузовика, которого встретила.
Он прочистил горло и отпил вина.
– Ты восхитительно сыграла роль, – прошептал Дэкс.
– Правда?
– Необычайно хорошо.
– Ты не убежден, не так ли? – спросила она нежно.
– Даже профессиональная актриса с трудом бы справилась с такой ролью.
– У меня не было иного выхода. Да это было и не так сложно. Уверяю тебя, внешность меняет человека. Люди начинают относиться к тебе по-другому, и ты на полпути к успеху. И… я верю, что внутри меня всегда жила эта дерзкая распутница, которая ждала высвобождения все эти годы. Расспроси моих друзей, попроси описать меня. В ответ ты услышишь «тихая», «зажатая», «не интересуется модой». И возможно, если мои друзья будут честными, то добавят «совершенно унылая, но безопасная».
Дэкс искоса посмотрел на нее и почувствовал, что его рот расплывается в улыбке. На ужине Мэдди была потрясающей. Его тело пробуждалось к жизни от одного воспоминания о ней.
– Хочешь сказать, – прошептал он, – что все это чавканье за столом и разговоры про магазины и деньги… все это игра?
– Абсолютно, – сказала она твердо. – Даю руку на отсечение.
– А извивающаяся змея?
Она покраснела и засмеялась.
– Произведение искусства, я бы сказала.
Дэкс усмехнулся, вспоминая.
– И этот корсет…
– Баска, – ее глаза блестели, – я в ней еле дышала. И я почти убедила себя не надевать ее, но я должна была произвести определенное впечатление.
– Ну, – пробормотал он, – по крайней мере я знаю, что ты не сделала пирсинг.
Она порозовела.
– Иногда я шла по очень тонкому льду, – призналась она смущенно.
– Я наслаждался этой игрой. – Дэкс взял ее руку. – Мэдди, я верю тебе и рад, что ты не маленькая охотница за деньгами.
Ее блаженная улыбка заставила его сердце биться сильнее.
– Тем не менее было весело притворяться. О! Я вспомнила, что должна тебе пятьдесят фунтов. – Он не успел ничего сказать, как она уже метнулась к коридору. Вернувшись, протянула ему банкноту, на лице ее опять сияла улыбка. – Спасибо, – сказала она, садясь, – это был замечательный момент.
– Почему? – спросил он, скривив рот и положив банкноту на ручку кресла.
– Потому что, увидев ужас на твоем лице, я поняла: ты убежден, что я охочусь только за твоим богатством. И раз уж мы заговорили об этом, – продолжила Мэдди, насмешливо негодуя, – ты притворялся, когда говорил о цвете моих волос?
Он расхохотался.
– Виноват! Что это был за вечер!
– О, Дэкс, – вздохнула она. – Так приятно слышать твой смех.
– Мне хорошо, – признался он. – Спасибо. Сегодня был ад. Ты помогла мне преодолеть его.
– Я так рада, – прошептала она и сжала его руку.
– Ты скоро уезжаешь? – спросил он.
Мэдди опустила глаза, потом посмотрела на него, и его сердце начало бешено колотиться.
– Да, скоро. Но я не жалею, что приехала. Все эти годы, Дэкс, я была серой мышкой. Слишком часто шла на поводу у деда. В этой эксцентричной одежде, вынужденная вести себя самоуверенно и напористо, я открыла в себе другого человека. О, у меня по-прежнему мягкий характер, и я, наверное, как и раньше, буду рыдать над старыми фильмами. Но я узнала, как полезно быть уверенной в себе. Теперь я уважаю себя. – Ее глаза наполнились теплом. – И я никогда не буду жалеть о том, что вновь побывала в Португалии и увидела тебя.
– Это всего лишь встреча или библейское чувство? – тихо спросил он.
Ее улыбка заставила его сердце радостно забиться.
– И то и другое. Теперь, – сказала Мэдди с явно фальшивой легкостью, – время позвонить дедушке и сказать, что я еду домой.
Его рука остановила ее.
– Не уезжай. Не сейчас, – прошептал он нежно.
– Почему? – еле дыша, спросила она.
– Вот почему. – И Дэкс коснулся ее губ своими губами.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Они всю ночь медленно и томно занимались любовью. Мэдди не сдерживала себя. Она чувствовала, что рядом с Дэкстером может делать и говорить все, что хочет.
Она рассказывала о своей жизни с дедушкой, и он внимательно слушал, вникая в мельчайшие подробности ее жизни.
Она рассказывала ему о приюте, о том, как грустно ей было, когда в приют приезжали несчастные и запуганные дети, и как она радовалась, когда дети начинали смеяться и дурачиться.
Это была ночь, которую Мэдди никогда не забудет. В эту ночь она поняла, что полюбила Дэкстера на всю жизнь, каждой частичкой своего тела, каждой унцией своей плоти.
Время от времени, когда она ускользала из его объятий, внутренний голос напоминал ей, что это всего лишь эпизод их жизни. Но ей было все равно. Эпизод лучше, чем ничего. И поэтому она оставила эти мысли.
– Я позвонил своему менеджеру и сказал, что беру выходной, – сообщил Дэкс за завтраком. – Чем бы ты хотела заняться?
– Чем хочешь, если мы будем вместе.
Он поцеловал ее.
– Я дал выходной Мануэлю и всем остальным тоже. Сегодня финал чемпионата по регби, они хотели посмотреть…
– О! – восторженно вскрикнула она. – Я тоже, если это мои друзья с самолета!
– Если ты обещаешь надеть что-нибудь экстравагантное и пройдешься гордой походкой, сражая всех наповал. Не могу же я их разочаровать.
Ее глаза заблестели.
– У меня есть та штучка с отделкой марабу.
– Даже не думай об этом! – проворчал он дразнящим тоном.
– Тогда выбери сам.
Его взгляд опалил ее тело.
– Это займет немало времени, – сказал он хрипло. – Сначала я сниму с тебя одежду и займусь с тобой
