Памела Жиро

неизвестностью... Здание суда у меня под боком, и дома мы немедленно узнаем обо всем, что там происходит. Но присядьте же, господин Дюпре. (Жюстине.) Жюстина, подайте поскорее воды с сахаром[5]! (К Дюпре.) Ах, сударь, мы вам так благодарны.

Руссо. Сударь, ваша речь... (Жене.) Господин Дюпре был просто великолепен.

Дюпре. Сударь...

Жозеф (плачет). Да, вы были великолепны. Он был великолепен!

Дюпре. Не меня надо благодарить, а это милое дитя, Памелу, которая проявила столько мужества.

Жозеф. А я-то?

Г-жа Руссо (к Дюпре, указывая на Жозефа). Значит, он не привел в исполнение свою угрозу?

Дюпре. Нет, Жозеф оказал вам услугу.

Жозеф. По вашей милости! Не будь вас... Да что! Я шел с твердым намерением спутать все ваши планы; но как увидел весь народ, председателя, присяжных, толпу, да и тишина жуткая... Я весь трепещу... однако решаю стоять на своем. Меня вызывают, я выхожу, чтобы отвечать, и тут вдруг встречаю взгляд мадемуазель Памелы... а глаза у нее полны слез. Чувствую, что у меня вот сюда подступило. С другой стороны, вижу господина Жюля... Красавец собою, держится гордо, хоть и стоит под ударом. С виду спокоен, будто из любопытства пришел. Вот я и расстроился... «Не бойтесь, — сказал мне председатель, — говорите». А я и сам не свой. А тут еще боюсь себя впутать... да ведь, кроме того, я дал присягу говорить правду... Как бы то ни было — вот господин Дюпре впивается в меня глазами, словно... словно хочет сказать... Не могу даже выразить... язык заплетается; меня бросает в пот, сердце щемит, и я, как болван, пускаюсь плакать. Вы были великолепны! Тут уж деваться некуда, сами понимаете... Он меня совершенно сбил с толку. Вот я и запутался. Я сказал, что вечером двадцать четвертого, в неурочный час, застал господина Жюля у Памелы... У Памелы, на которой я собирался жениться, которую я все еще люблю, так что если я теперь на ней женюсь, во всем околотке станут болтать... такое... А мне все равно, великий адвокат, мне все равно! (Жюстине.) Дайте мне воды с сахаром!

Руссо, г-жа Руссо и г-жа дю Брокар (Жозефу). Друг мой! Молодчина!

Дюпре. Памела в своих показаниях так упорствует, что это дает мне надежду... Во время ее допроса была тяжелая минута; прокурор повел дело круто и не желал верить в правдивость ее слов: она побледнела, я думал, она вот-вот упадет в обморок.

Жозеф. А я-то?

Дюпре. Она проявила редкую, величайшую самоотверженность. Вы и представить себе не можете, что она для вас сделала; она даже и меня ввела в заблужденье... она наговорила на себя, а ведь в действительности она невинна. О, я все это понял! Один только миг она словно заколебалась, но стоило ей бросить взгляд в сторону Жюля, и бледность ее сменилась внезапно румянцем, тут мы поняли, что она спасет его! Несмотря на грозившую ей опасность, она еще раз во всеуслышание повторила свое признание и, рыдая, упала на руки матери.

Жозеф. Да, золотое сердце, что и говорить!

Дюпре. Однако мне пора; заседание, вероятно, возобновилось: сейчас председатель должен делать резюме.

Руссо. Пойдемте.

Дюпре. Минуточку! Не забывайте Памелы, эта девушка пожертвовала честью ради вас, ради него!

Жозеф. Что касается меня — я ничего не прошу. Но как-никак мне кое-что было обещано...

Г-жа дю Брокар и г-жа Руссо. Ах, мы ваши неоплатные должники.

Дюпре. Отлично. Пойдемте, господа, пойдемте!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, кроме Дюпре и Руссо.

Г-жа дю Брокар (останавливает уходящего Жозефа). Послушай!

Жозеф. Что прикажете?

Г-жа дю Брокар. Ты видишь, в какой мы тревоге, так дай же нам знать, как только появится малейшая надежда.

Г-жа Руссо. Да, сообщайте нам обо всем.

Жозеф. Будьте покойны... Я непременно хочу все видеть, все слышать. Но я могу общаться с вами, не уходя из суда: я сижу как раз вон у того окна, которое видно отсюда... Вы и смотрите все время на это окно, и если его помилуют — я помашу вам платком.

Г-жа Руссо. Смотрите не забудьте!

Жозеф. Не беспокойтесь; я малый простой, но хорошо понимаю, что значит мать. Я жалею вас, право. Ради вас, ради Памелы я таких вещей наговорил... Но что ж поделаешь, когда людей жалко... Да и... обещано мне кое-что было... Положитесь на меня. (Убегает.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Г-жа Руссо, г-жа дю Брокар и Жюстина.

Г-жа Руссо. Жюстина, откройте окно и внимательно смотрите, не подаст ли этот молодой человек знак, как он нам обещал... Боже мой, а вдруг его осудят?

Г-жа дю Брокар. Господин Дюпре сказал, чтобы мы не теряли надежды.

Г-жа Руссо. Добрая, милая Памела... как нам отблагодарить ее?

Г-жа дю Брокар. Надо устроить ей счастливое будущее. Право, эта девушка послана нам самим небом. Только повинуясь сердцу, можно пойти на такую жертву. Мы должны обеспечить ее! Тридцать тысяч франков! Тридцать тысяч! Мы обязаны ей жизнью Жюля. (В сторону.) Останется ли он в живых, бедный мальчик? (Оборачивается к окну.)

Г-жа Руссо. Ну что, Жюстина?

Жюстина. Ничего нет, барыня.

Г-жа Руссо. Все еще ничего... О, ты права, сестра, только сердце может подсказать такой поступок. Не знаю, как мой муж и ты посмотрите на это... но чистая совесть и счастье Жюля должны быть на первом месте... И, несмотря на блестящую перспективу породниться с семейством де Верби, если Памела любит Жюля, если Жюль любит ее... Мне показалось, словно что-то мелькнуло...

Г-жа дю Брокар и Жюстина. Нет, нет.

Г-жа Руссо. Ах, что ж ты не отвечаешь, сестра? Она ведь вполне заслужила это, не правда ли? Постой, кажется, это она!