— О чем?
— Не прикидывайтесь. И не делайте невинных глаз. Меня на это не возьмешь. Кстати, вы ради меня так нарядились?
— Что вы имеете в виду?
— Это платье прекрасно обрисовывает вашу фигуру. — Он окинул ее изучающим взглядом. — В нем вы еще соблазнительнее, чем в купальнике, насколько это, конечно, возможно.
— Я всегда стараюсь выглядеть как нельзя лучше, — спокойно ответила Джорджия.
— Значит, мне еще многое предстоит увидеть?
— Вас это тревожит?
— Ну что вы, мне это доставит огромное удовольствие. Если, конечно, мы сможем сохранить наши непринужденные отношения.
— Какие еще отношения? — Джорджия возвысила голос.
— Ну, судьба ведь не зря нас столкнула друг с другом. Скажите, вы расспрашивали меня с целью передать потом информацию вашему дяде?
— Мистер Робартс, в бизнесе каждый за себя.
Он иронически улыбнулся.
— Правда? А сразу вы мне не показались такой уж твердолобой.
— Зато вы мне сразу же показались чересчур энергичным. И вот именно поэтому я не испытываю к вам никакой симпатии.
— Ну ладно, успокойтесь. Видно, вам крепко доставалось от вашего отца.
— Что правда, то правда.
— Но ведь как-то вы пережили это?
— Не только пережила, но и начала самостоятельную жизнь. Полностью самостоятельную.
— А я что, представляю для вас новую угрозу?
Она быстро посмотрела на него, потом опять отвела глаза, почувствовав легкое головокружение.
— Считайте, что так.
— Вы уверены? — опять этот резкий голос. — Вы же сами набросились на меня, как только мы впервые встретились.
— Ну ладно, считайте, что у нас с вами проблема. — Казалось, сердце у нее сейчас выскочит. — Интересно, почему так долго нет дяди Роберта?
— Не нервничайте.
— И не думаю!
— Тогда почему у вас дрожат пальцы?
Ясно, он видит, что ей не по себе.
— Потому, что вы так на меня смотрите.
— Джорджия, на вас все мужчины заглядываются, — начал терпеливо объяснять он. — Длинные светлые волосы. Большие карие глаза. Безупречная кожа. Не говоря уже о прекрасной фигуре.
— Пусть так. Но ни один человек не вызывал во мне желания повернуться и убежать.
— Да? А чему тогда я был свидетелем там, в аэропорту?
— Я же сказала, нас с Гэвином больше ничего не связывает, — бросила она с легким раздражением.
— Это хорошо, потому что без него гораздо лучше, — проговорил он резко.
— Вы так думаете? Но ведь вы видели его только один раз.
— Вовсе нет. Я был в суде, когда он оправдывал этого жулика, Джека Аллмана. Я был свидетелем обвинения.
— Когда это было? — повернулась к Линку Джорджия.
— Так вы ничего не знаете об этом деле?
— Суть я помню плохо, но Гэвин очень нервничал из-за приговора.
— Ему, наверное, половина города потом звонила. — По лицу Линка скользнуло презрение.
Джорджия побледнела.
— Вы хотите сказать, что решение суда было неправильным?
— Все определялось тем, как собирали доказательства. Аллман был по уши виновен. Его оправдали чисто формально. Все его жертвы знали об этом. Через несколько дней один из их числа покончил жизнь самоубийством. Ведь Аллман прикарманил все его деньги, и бедняге оставалось только идти по миру.
— Мне очень жаль. — Джорджия судорожно сглотнула. — Но Гэвин только делал свою работу.
— Он использовал закон, чтобы оправдать заведомо виновного.
— Всем известно, что подобное иногда случается. Тут ничего не поделаешь. Наш мир несовершенен. Я бы не стала защищать человека, если бы сама считала его виновным, но некоторым — адвокатам — приходится это делать.
— Все так, но подобное решение суда я никогда бы не одобрил.
— Я, пожалуй, тоже. — Джорджия потупила глаза. — Как бы то ни было, я и сама поняла кое-что насчет Гэвина. Он для меня — в прошлом.
— Не думаю, что он собирается оставаться
— Если он хочет продолжать свою карьеру, то останется. Но меня это не волнует.
— Ну, и слава Богу.
Спустя несколько минут вернулся Роберт Мобрей и извинился за задержку.
— Все из-за одного нашего беспокойного постояльца, — объяснил он. — Пропал один малыш.
— Пропал? — испуганно спросила Джорджия. — Но вы нашли его, правда?
— Не стоит так беспокоиться, Джорджи. — Дядя мягко похлопал ее по руке. — Маленький шалун просто прятался, вот и все. Мне кажется, это его способ привлечь внимание. Отец у него — слишком серьезный парень. Очень занят своими делами. Достаточно известный пианист и композитор.
— Не Адам ли Кэзуэлл? — спросил Линк.
Роберт Мобрей прищурился.
— Наверное, я должен был сохранить его имя в тайне, но для вас сделаю исключение. Да, Кэзуэлл. Жены почему-то нет. Отец и сын здесь одни.
— А сколько лет мальчику? — Джорджия вопросительно взглянула на дядю.
— Шесть или семь. Думаю, забот с ним хватает.
— Наверное, всему есть объяснение, — заметил Линк Робартс. — Их брак почти распался. Ребенок мог очень тяжело это воспринять.
— Бедный мальчик, — сказала Джорджия грустно. — Интересно… — начала она, но вдруг остановилась.
— Что интересно? — спросил Линк, задумчиво глядя на нее.
— Так, ничего.
— Но вы хотели сказать о чем-то важном.
— Почему вы так решили? — У нее появилось чувство, что он способен читать ее мысли.
— Я за вами наблюдал.
— За чем именно? За моими эмоциями во время разговора?
— Ну и это, помимо всего прочего. — Он улыбнулся.
Джорджия задохнулась, как во время катания на американских горках. Подали меню. Она выбрала чудесные устрицы с имбирем, луком-шалотом и чили, а мужчины — жареную рыбу под тайским соусом. Она с удовлетворением заметила, что блюда были великолепно сервированы и необыкновенно вкусны. Если что и следовало здесь заменить, то только не шеф-повара.
В целом вечер выдался исключительно приятным. Они с удовольствием испробовали морские деликатесы. В этой части света дары моря — одна из главных привлекательных сторон жизни. Помня о фигуре, Джорджия решительно отвергла десерт, а дядя с Линком, как и большинство мужчин, оказались сладкоежками и набрали себе с сервировочного столика разнообразных пирожных. И ведь ни на одном из них пристрастие к сладкому никак не сказывается, с завистью подумала Джорджия.
Разговор шел о разных вещах, интересных и приятных. Никто не коснулся судьбы отеля. Цели своего
