Крик в тумане

1958 год

* * *

Когда уходит солнце за леса,
Когда горит реки живая ртуть,
Мне слышатся иные голоса
И страстно тянет за небо взглянуть.

Там вы,
               пришельцы с голубых систем,
Там вы,
              далёкие соседи по мирам.
Я слышу вас и всем,
                                всем,
                                        всем
Поведаю с волненьем пополам:

О люди! Милые и славные мои!
Столы готовьте,
                          снежность скатертей —
Я слышу грохот дюзовой струи,
Я вижу корабли смешных гостей.

1958

Ресторан

Ты куришь мирно сигарету
И шепчешь: «Всё давно прошло!»
Зачем ты говоришь с поэтом,
Которому не повезло?
Но — говори! Простая жалость
Бывает нужной иногда,
И если сердце болью сжалось,
Так это, право, ерунда.
Ты — говори! Как на экране
В дыму плывёт твоё лицо,
За ним, у памяти на грани,
Под ветром гнётся деревцо.
Тогда была ты нежно-робкой,
Как все зеленые ростки,
Не знала, как стреляют пробки
В расписанные потолки.
И я — любил тебя такую:
Ты губы скупо берегла,
Но вдруг ушла на жизнь другую
В неведенье добра и зла.
В закуренном до сини зале
Случайно друг знакомит нас:
— Вы женщину мою не знали? —
Гудит осоловевший бас.
И глаз твоих оторопелость,
Губ фиолетовая дрожь…
К нам тяжело приходит зрелость —
Смотри, её не растревожь.
Ты — говори! За фразой общей
Растут на сердце розы ран.
Тебе сегодня душу топчет
Пятой фужера ресторан.
И я, покуда не исчезну,
Любовь не раз проклясть смогу:
Ведь ты тогда летела в бездну,
А я — молчал на берегу!

1958

* * *

Горстью звёзд зажёгся город древний,
Стадо кранов спит в ночном порту.
Вспоротые клёпаным форштевнем,
Уползают волны в темноту.
Нефть со сталью борются в моторе.
Палуба дрожит.
Огни дрожат.
Горбится всамделишное море,
Город в Млечный Путь,
Как в обруч, вжат.
Я сжимаю слабенькие плечи.
Губы.