Крик в тумане

Тронул дальше электровоз…

…Провожая меня сегодня

Ты не вытерла слёз!

1960

Касание

Сладким дымом понесло с акаций,
Ровным гудом работящих пчёл…
У трамвая стали мы встречаться,
Незнакомые совсем пока ещё.

Опустила длинные ресницы —
Лучше так вот молча постоим!
И сошла.
Чтоб завтра вновь присниться
Сквозь акаций
Гулкий сладкий дым…

1960 год

Росток

И невзрачный и незнаменитый
В самом начале апреля
Он высунулся из тесной щели
Растресканного гранита.
Расстегнув голубую кофту,
Жизнь блеснула грудью лучистой,
И к струйке молочной,
Чистой
Припал росточек.
А грохот,
Безалаберный грохот строительств
Скрежетал арматурой межзвёздной…
Постигая процессище сложный,
Вы сначала к ростку присмотритесь.
Вот он выбрался на перепутье,
Смотрит в мир, раздираемый всеми,
Но пройдёт небольшое время,
Куст созреет,
И в гибких прутьях
Золотыми кистями ягод
Засияют десятки жизней —
Ни одной ненужной и лишней —
И сорвутся на землю, к влаге…
Ни одной ненужной и лишней?

1960

29 февраля 1960 года

Гости пели, галдели, смеялись,
Хвалили коньяк и кефаль.
За окном, грубоватый малость,
Вьюжил холодный февраль.
Вечеринка как вечеринка:
И заигранные пластинки,
И пальто на диване брошены,
И девчёнки смешные, хорошие —
В общем, славные именины…
Вдруг запела Мения Мартинес —
Это кто-то поставил пластинку,
И приблизилась жаркая Куба,
И представилась нам кубинка, —
Чёрный локон и жгучие губы.
Пальмы.
Синяя сонь залива.
Волны, ласковые, как кошки.
Горы.
Выстрелы и разрывы.
И потом тишины немножко.
И ещё эта песня печальная,
Первозданная, изначальная.
Звуки жалуются,
Звуки стонут,
И врываются в микрофоны,
И повсюду людей тревожат, —