На брехни снова потянуло — Я начал третий мемуар… Без принужденья, Не под дулом, Не думая про гонорар. Вчерась забёг Сазонов Женька И вдруг, за рюмкой, как загнёт: «Народ желает продолженья, Хотит про мясо знать народ!» Ну, знамо, раз народ желают, — Я прихоть должен ту учесть. И вот сижу, живописаю Про целину, что стала цвесть. Притом помощник Александров — Уже на что учёный хрен — И тот советует пространно Всё изложить, Коснувшись цен. Как я докладывал вам выше (Смотри два первые труда), Я невредим из моря вышел В те незабвенные года. И, конспективно излагая Морской души мужскую суть, Я три момента вспоминаю, — Всё остальное было муть! Так вот, по первому вопросу: История возводит в чин Того безвестного матроса, Что спас меня из злых пучин. Второе. Четко помню Тоньку Из медсанбата. В час ночной. Бывало Лёня в Тоне тонет В штабной палатке продувной… Был фронт. Был чувств накал рутинный. Пел патефон про па-дэ-катр… Приятно вспомнить Антонину: Я был на ней, как Клеопатр! Или, верней, как леопард! И третье, Ясное до жути И видное лишь из Кремля — Не победил бы маршал Жуков, Коли б не Малая Земля, И не мои ему советы По телефону в час ночной, И не дымок от сигареты Над той палаткой продувной, Которым были все согреты — Солдаты, тыл и дом родной… Не будь Иосиф гнусным дедом, Чуть-чуть пообъективней будь, Я б принимал Парад Победы — Вот в чем истории-то суть! Но я не мелочный, Не склочник… На юг бандеровский придя, Индустриальной нашей мощью Наполнил враз я заводья. Ах, ДнепроГЭС, Ах, край казацкий! Ах, сталь, мартены, планы, шлак!.. Мне стало под конец казаться, Что устаю я, как ишак. И чтоб поднять немного тонус Я стал все чаще отмечать Бетонщиц, Кадровичек, Женок Своих коллег, Едри их мать!..
