разоблачение и борьба с японскими шпионами, вы измените свое мнение?
– Если оформление прав на прииск не осложнится, то да. – Твердо ответил Тифонтай. Он вновь посмотрел на карту. – А… не может это быть подделкой? Он провел подушечкой пальца по краю. – Не похоже… Согласен. – Твердо заключил он.
– Договорились. Вы оформляете документы на восстановление добычи, а господа предприниматели сами обратятся к вам.
Все, позвольте откланяться. – Он шагнул в коридор. Остановился на пол дороге. -Да, самое последнее. – Вы знаете некоего, как его кличут Большого Чжена?
Тифонтай поморщился и сердито засопел. – Этот упырь позорит нацию. Из-за таких, как он я и принял гражданство России.
– Вы способны повлиять на него? Дело в том, что этот субъект похитил ребенка. Это сын корейца, который занимается стиркой белья в офицерской слободе. Не хочу знать для каких нужд понадобился Чжену этот ребенок, однако… хочу попросить о личном одолжении? Кореец интересен нашему ведомству…
– Да я способен решить этот вопрос. Китаец шагнул к стоящему на столе телефонному аппарату: Барышня. Будьте любезны, соедините с номером триста тридцать три. Недолгая пауза прервалась длинной китайской фразой, которую произнес Николай Иванович в трубку.
Он выслушал ответ, еще пару раз что-то коротко добавил и прервал соединение.
– Ребенка сегодня вернут. Однако я не могу гарантировать безопасность этого корейца и его сына, в будущем Чжен очень зол.- Повернулся он к гостю.
– Спасибо. – Поклонился Круглов. -Я приму к сведению. Простите, вас что, вот так запросто соединили и с этим хунхузом?
Я ни за что на свете не стану разговаривать с этим мясником. – Впервые за всю беседу китаец изменился в лице. – Я говорил с застройщиком этого участка города, господином Вань Мэем, китайским поданным. Поверьте, он имеет способы убедить Чжена пойти навстречу этой просьбе. Будьте спокойны.
– Тогда позвольте откланяться. – Круглов взялся за ручку. – Извините, но вынужден напомнить, о необходимости соблюдать конфиденциальность… Даже перед коллегами господина Михайлова. Вы меня понимаете? Замечательно, тогда всего лучшего.
Сергей выглянул из дверей номера и вновь прикрыл их.
– Ну вот. Я вынужден вновь просить вас о помощи. Пригласите в номер того толстяка, который стережет меня у лестницы. Не хочу применять силу. Отвлеките его на полминуты, что бы я смог без помех покинуть ваш номер.
Сбежать вниз удалось куда быстрее. Хотя, судя по всему, пресловутый Никифор, так и не пришел на выручку бдительному толстяку.
Я на Вачу, еду плачу, возвращаюсь, хохоча. – Пробормотал Сергей, и едва не грохнулся на повороте, настолько ему понравилось возникшее вдруг сравнений. Интересно, откуда это? – Попытался припомнить он автора запавших в память строчек.
По стилю похоже на Рембо, а впрочем…
Отбросив несвоевременные мысли вынырнул из подворотни, и перевел дух. Неторопливо, старательно имитируя косолапость азиата, приблизился к парадному входу и оглянулся. Картина открывшаяся взгляду, умилила. Строго на установленном месте, чуть левее от массивного каменного льва, стоял Ким. Причем одет он был все в тот же костюм, Навязанный Сергею жандармами.
Однако рачительный кореец внес в неприметную пиджачную пару весьма существенный изменения. Он подвернул штанины длинноватых ему брюк, едва не до колен, а потертый котелок напялил на замотанную платком голову.
Для полноты картины не доставало лишь трости. Пикантность ситуации усугублялась тем, что почти рядом с ним, на другой стороне узкой улочки, стояла пара господ одетых в совершенно идентичный наряд.
Впрочем, сомневаться в их ведомственной принадлежности, у Круглова не имелось основания по куда более объективной, причине. Больно уж цепкими и внимательными взглядами близнецы следили за входящими и выходящими из громадных дверей отеля постояльцами.
Как бы то ни было, на представителя страны утреней свежести они не обращали ровным счетом ни какого внимания.
– Да, уж, филёры у господина ротмистра звезд с неба не хватают. – Улыбнулся Сергей. Он поправил сбившуюся во время торопливого бегства шляпу, и двинулся к замершему на своем посту корейцу.
Подожди немного и шагай следом. – Распорядился Сергей, и просеменил мимо.
– Ты что, забыл. Устроил здесь цирк. – Укоризненно произнес он, когда они покинули опасное место и свернули на многолюдную сутолоку Алеутской.
Кореец хлопнул глазами, и провел ладонью по обшлагу. – Моя другая нет.- Ответил он.
– Ну ладно, все хорошо, что хорошо заканчивается. – Смутился Круглов. – Тогда… Он вновь покрутил головой. – Переодеваться на центральной улице показалось ему неприличным. Имелась, конечно, возможность свернуть в один из многочисленных переулочков, но и этот вариант не слишком прельщал воспитанного строгой няней барина.
Он вспомнил о прошлом и неожиданно погрустнел. Все его беды и приключения, по сути, имели одну и довольно тривиальную причину. Пойти на службу заставила, вовсе не тяга к армейской романтике, и не патриотизм, а долги.
Отец, поддавшись всеобщему ажиотажу, вложил капитал в акции панамского канала. Сумма долгов оказалась настолько велика, что на их погашение не хватило даже отнятого по суду имения. Потомственный дворянин не придумал ничего лучшего, как пойти в ростовщическую контору. Результатом стала полная нищета и объявление банкротства.
Сергей не стал ожидать, когда новость об этом прискорбном факте достигнет ушей знакомых и начальства, и подал прошение о поступлении на военную службу.
Очнулся Круглов когда стоящий рядом с ним азиат дернул его за рукав – Гаспадин, прости, твоя говорила про сына? – Он не закончил, и отвел взгляд в сторону.
– Прости. – Вынырнул Сергей из грустных воспоминаний. – Все будет хорошо. Тифонтай сказал, твоего сына сегодня вернут.
– Сам Цзи Фан Цай?- Повторил кореец – Его так сказал?
– А что? Думаешь, обманул? – Удивленно вздернул бровь Круглов. Но тут он заметил, как с лица его спутника слетела маска непроницаемого безразличия. Он медленно, с невероятно торжественным видом согнулся в поклоне и попытался ухватить измазанную ваксой руку Сергея. – Моя твой служи. Са-па- сиба.
Кореец мазнул по глазам рукавом пиджака.
– Ты это, чего, перестань. – Круглов дернул расчувствовавшегося спутника за рукав. Не хватало что бы нас городовой задержал. Ты лучше иди домой, жди. Но помни, Чжен тебе этого не простит. Потому…
– Эх… – Расстроено вздохнул доброхот. – Не подумал о том. Куда ж тебе деваться?
Он на мгновение задумался. – Не было у бабы забот… Зато теперь хоть разбавляй.
И краем глаза выхватил мелькнувшие в толпе фигуры. – Отставить разговоры. Уходим.
Беглецы миновали полутемную арку, и оказались на заднем дворе каменного дома, выходящего фасадом на перекресток Алеутской и Светланской.
– Куда теперь? – Круглов просканировал взглядом окрестности.
– Туда нада ходи.- Ткнул грязным пальцем азиат на едва приметную дверку в стоящем на пригорке флигельке.
– Туда, так туда. – Не стал спорить Круглов, а торопливо зашагал в указанную сторону.
Скрипнула просевшая от сырых приморских туманов дверь, отсекая уличный свет. Несколько метров пришлось одолеть почти наугад. Наконец азиат остановился и пошарив вдоль дощатой стены, ухватил дверную ручку. – Здеся… лавка… есть. Людя туда много ходи.
В нос ударил непередаваемый запах старых вещей, пыли, каких то аптекарских капель.
Круглов глянул на плохо различимую в лучах скупого осеннего солнца картину.
За столом повернутом спином к окну сидел старый пейсатый еврей в ермолке и длиннополой
