Леонидовну Санину, Ирину Муштакову и многих других. И Валентине Павловне всегда помогали самые преданные поклонницы Алексея Алексеевича - Муся, Алла и Рая, ставшие своими в этом доме.
Но вернемся к «Маяку». Возглавляли в эти годы музыкальный отдел «Маяка» В.А. Рачковская и В.Г. Тернявский. Валентина Альфонсова была дамой весьма грузной, но небольшого роста. Все знали, что она неравнодушна к Горе Арутюнову (Георгий Арутюнов делал тогда оперативные передачи о Большом театре), и еще, что она обожает артиста Георгия Жженова (о нем она могла говорить бесконечно). Валентин Григорьевич Тернявский, тогда худенький, с красивыми, иногда грустными, иногда насмешливыми глазами. Он был к тому же прекрасным пианистом, и на женщин производил чарующее впечатление. Много ходило слухов о его романах (один из них - с красавицей Тиной Хейфец, закончившей свою карьеру на радио весьма плачевно: обвиненная в плагиате, она была уволена с работы, а затем уехала в Америку). Его брак с первой женой распался, а во время одного из сочинских фестивалей начался совершенно неожиданно для всех его роман с Людой Дубовцевой, которая вскоре стала его женой.
Где- то в начале 70-х корреспондентом «Маяка» начала работать выпускница Полиграфического института Диана Берлин, которая вела рубрику «По вашим письмам». Тогда никто еще не предполагал, что она со временем сделает такую головокружительную карьеру, и что судьба многих из нас окажется в ее руках.
Отделом музыкально-образовательных передач руководила Римма Иосифовна Генкина, человек очень энергичный, несмотря на свой, как мне казалось тогда, пожилой возраст. Она брала на себя эту высокую миссию музыкального воспитания радиослушателя. В этом отделе была какая-то особая атмосфера доброжелательности друг к другу. Редакторы здесь были не только профессионалами, но и с большой внутренней культурой и интеллигентностью. И Алексей Шнейдер, и Марина Ельянова, и Алла Григорьева, и Елена Баркова (последняя поплатилась своим местом только за то, что упомянула в своей передаче запрещенную фамилию). На каком-то особом положении была в отделе Галина Константиновна Зарембо. Она постоянно ездила в командировки, откуда привозила интересный материал, например, на родину П.И. Чайковского в Воткинск или на Украину в Каменку, с которой связаны многие годы его жизни. Она всегда приезжала оттуда с горящими глазами. И так было до самых последних дней, пока она не слегла.
Своей жизнью, наверное, не менее интересной, жили на другом этаже отделы русской народной музыки и музыки народов СССР. Но были еще два отдела, с которыми связаны последующие годы моей жизни - сначала отдел зарубежной музыки, а потом отдел советской песни и эстрады. Проработав более пяти лет в отделе симфонической музыки и музыкального театра, я приняла решение перейти в отдел зарубежной эстрады по приглашению заведующей этим отделом Анжелики Иосифовны Ливановой. Привлекли меня две вещи: то, что там стала работать моя подруга Таня Шавердян и также то, что у меня будут возможности делать радиоспектакли и композиции на совершенно другом музыкальном материале, в частности мюзиклы. Итак, я попала в совершенно новый для меня отдел…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Здесь мне пришлось начинать все с начала. К эстраде, да еще зарубежной, надо было привыкать. Многие имена мне ничего не говорили. И я начала слушать песни в исполнении зарубежных певцов, рыться в картотеке, читать тексты старых передач.
Руководитель этого отдела Анжелика Иосифовна - с одной стороны, музыкант, а с другой, имела и театроведческое образование. Для многих она была Ликой, так как пришла работать на радио совсем молодой. Ее муж Иван Иванович Ливанов играл в оркестре у Силантьева. Человеком она была своеобразным, подчас категоричным и непредсказуемым. Но что бы про нее не говорили, она была настоящим профессионалом, человеком образованным, начитанным и главное, умеющим отстаивать свои позиции. Она всегда яростно защищала передачи и программы своего отдела, знала, на кого в отделе может положиться.
Конечно, большим подспорьем стала для нее Татьяна Шавердян. Их дальние родственные связи никак не влияли на совместную работу. И может быть, чаще других Таня ссорилась с начальницей, хотя в главном была всегда предана ей. И если возникала срочная работа, какая-то экстренная передача, то она всегда поручалась Шавердян. Обычно запись назначалась на следующий день, часа на три. В два часа начиналась паника: не было ни текста, ни Шавердян. В комнату влетала режиссер Ольга Голубовская, (а с ней Таня работала постоянно), и своим громогласным голосом честила всех, и, прежде всего, Шавердян. Без четверти три прибегала запыхавшаяся Шавердян, объявляя: «Все уже на машинке», потом на ходу еще что-то дописывала, бежала снова в машбюро и приносила страницу за страницей. К трем часам появлялись актеры, и Голубовская вместе с ними удалялась в студию. Так что все заканчивалось благополучно. Жизнь у Тани была довольно сложной, ей приходилось брать на себя все семейные заботы - и о маме, которой тогда было далеко за семьдесят, и о сыне, который учился в Институте иностранных языков, и о своих двух братьях. Как ее на все это хватало, можно было только удивляться. Когда она над чем-то работала, то фантазия просто захлестывала ее, в голове у нее была куча вариантов, она прекрасно владела пером и придумывала диалоги, в которых всегда было много юмора. А писала она свои тексты обычно ночью, а, немного поспав, бралась за неотложные домашние дела, попутно что-то еще меняя в своем ночном творении.
Сдерживающим центром в отделе считалась Элеонора Михайловна Бурневич. Эля была давней приятельницей Лики и хорошо знала все ее достоинства и недостатки, вовремя утрясая создавшиеся конфликты. Человек остроумный, ироничный, она легко находила выход из трудной ситуации.
Крепким музыкальным редактором была здесь Вера Карпеченко, она прекрасно знала современную зарубежную эстраду, очень точно могла подобрать инструментальную подложку, т. е. музыку для наложения (у нее в шкафу была своя фонотека, этим, кстати, отличались и другие редакторы зарубежного отдела, собирая интересные записи для использования в своих передачах).
Очень милым, приятным человеком оказалась Нина Николаевна Сыромятникова, тоже когда-то закончившая театроведческое отделение ГИТИСа. С ней можно было говорить на любые темы. Занималась она танцевальной музыкой, делая специальную рубрику с руководителем известного танцевального коллектива Школьниковым. Она же была редактором новой тогда программы «8 песен в студии», очень популярной среди слушателей. Потом эта программа перешла к Елене Бирюковой, которая довольно успешно начала свою деятельность на радио. По ее инициативе одним из ведущих этой программы стал позднее Филипп Киркоров, тогда мало кому известный студент Гнесинского училища. Правда, имя его отца, болгарского певца Бедроса Киркорова было хорошо знакомо нашим слушателям, да и сам Бедрос, приезжая в Москву, заходил к нам в редакцию. Филипп чувствовал себя довольно уверенно, был со всеми очень любезен. Но, видимо, звездная болезнь сделала его совершенно другим человеком, которому дозволено все. И вспоминая этого высокого стройного и обходительного юношу тех лет, становится иногда как-то не по себе.
Когда я пришла работать в этот отдел, то он, в отличие от симфонического, состоял из дам. Один из талантливейших редакторов зарубежного отдела Серафим Добрынин как раз в эти дни по неизвестной причине покончил собой, что взбудоражило тогда всю редакцию. Но постепенно в наш коллектив влились молодые мужские силы. Правой рукой Анжелики Иосифовны стал Борис Соколов, начинающий композитор и очень хваткий редактор. На какое-то время, где-то в 80-х, он уходил в театр им.Пушкина, где был музыкальным руководителем, потом снова вернулся на радио. А вслед за ним появились в отделе Александр Миловидов, человек очень мягкий, интеллигентный, тонко чувствующий и знающий музыку, и Николай Мохов, специалист по скандинавской музыки и человек весьма оригинальный. Это его перу принадлежал некий шарж на жизнь зарубежного отдела в виде пьески из нескольких страниц, которые ходили по рукам и вызывали незамедлительную реакцию смеха. Многие из выведенных там коллег обижались, но мне эта шутка казалась забавной. Но проработал он у нас недолго, уехав потом в одну из скандинавских стран; зато с Александром Миловидовым нас связывало не одно десятилетие.
