Между тем пейзаж тускнел на глазах, как говорит Дживс. Близился час предобеденного гонга. Я прекрасно сознавал, чем чревато опоздание к обеду, сотворенному Анатолем, но у меня не хватало решимости пойти и облачиться в смокинг. Я был так поглощен мыслями, что на меня нашел как бы столбняк. Крылатые насельники ночи подлетали ко мне, вились, приглядывались и улетали прочь, а я стоял неподвижно и размышлял, как быть. Когда тебя преследует такой бандит, как д'Арси Чеддер, необходимо употребить все мысли, какие имеются у тебя в наличии.
Внезапно, среди обступившего меня непроглядного мрака, блеснул светлый луч и растекся, пламенея, по всему горизонту. Я понял, что в общем и целом позиция моя вовсе
не плоха.
Понимаете, я только теперь сообразил: ведь Сыр не знает, что я в Бринкли. Он думает, что я обретаюсь в столице, и именно там раскинет свой невод. Примется звонить по телефону мне домой, поднимет звон, подождет-подождет и, не получив ответа, отступится в недоумении. Устроит засаду в «Трутнях», рассчитав, что уж туда-то я загляну, но убедившись, что не заглядываю, оттуда тоже уберется в недоумении. «Его все нет»,- скажет он себе, конечно, скрежеща зубами, но так ничего и не добьется.
А в Бринкли ему теперь, после разрыва, ход заказан. Кто же это ездит гостем в дом, где находится барышня, с которой расторг помолвку? Так не делают, верно? Поэтому сюда он не явится. Если есть на земле место, где на сегодняшний день уж точно нет опасности столкнуться с какими-либо Чеддерами, то это – Бринкли-Корт.
Я облегченно вздохнул, взял ноги в руки и с песней на устах поспешил в свою комнату. Дживс был на посту, не то чтобы уж прямо с хронометром в руке, но неодобрительно покачивая головой в ожидании задержавшегося молодого хозяина. У него даже дрогнула левая бровь, когда я, наконец, появился.
– Знаю, знаю, что я опаздываю,- сказал я, начиная разоблачаться.- Я гулял.
Мое объяснение Дживс принял снисходительно.
– Вполне понимаю, сэр. Вечер такой погожий, я предположил, что вы, вернее всего, прогуливаетесь в парке. Я так и сказал мистеру Чеддеру, что в этом состоит причина вашего отсутствия.
11
Уже наполовину просунувшись в рубашку, я окаменел, как те парни в старых сказках, которые неуважительно разговаривали с волшебниками, и в наказание их заколдовывали. Уши у меня навострились, точно у жесткошерстного терьера, но я все равно не мог поверить тому, что они услышали.
– Мистеру Че…Че… Как вы сказали, Дживс?
– Сэр?
– Я не понял. Вы хотите сказать, что… вы сообщаете мне, что Сыр Чеддер находится в этом доме?
– Да, сэр. Он недавно приехал на автомобиле и ждал вас здесь. Он выразил желание увидеться с вами и досадовал на ваше затянувшееся отсутствие. Удалился он, только когда наступило время ужина. Из его слов я понял, что он надеется встретиться с вами по окончании ужина.
Я тупо пролез в рубашку и перешел к завязыванию галстука. У меня дрожали руки-ноги – отчасти от страха, но еще больше от справедливого негодования. Без. преувеличения скажу, что это, на мой взгляд, было уж совсем безобразие. Я знаю д'Арси Чеддера как человека грубой душевной организации, который, как говорил Перси Горриндж, смотрит на закат и видит в нем сходство с кровавым бифштексом, что верно, то верно; но даже и от человека с грубой душевной организацией мы вправе ожидать какой-то деликатности, чуткости и тому подобного. А если ты одной рукой расторгаешь помолвку с Флоренс, а другой рукой нахально навязываешь ей свое общество, это представляется мне, как и всякому порядочному человеку на моем бы месте, ну просто, можно сказать, уж совсем за гранью.
– Это чудовищно, Дживс! – воскликнул я.- Неужели в его тыквенной голове нет никакого понятия о пристойности? Неужели ему не свойственны ни такт, ни чуткость? Вы знаете, что сегодня под вечер он телеграфной депешей, наверняка в самом недопустимом тоне, сообщил, что прерывает отношения с леди Флоренс?
– Об этом я не был уведомлен, сэр. Мистер Чеддер со мной не поделился.
– Наверное, заехал на почту по пути сюда, накатал телеграмму и отправил, она пришла незадолго до того, как прибыл он сам. Подумать только, отправить такое сообщение телеграфом! То-то служащие на почте, должно быть, посмеялись. И после этого еще набраться нахальства и явиться сюда. Это, Дживс, уже не лезет ни в какие ворота. Я не хочу быть резким, но единственное слово, каким можно определить д'Арси Чеддера, это – «мужлан»! Что вы на меня так уставились? – поинтересовался я, заметив, что Дживс разглядывает меня довольно многозначительно.
Он ответил тихо и неумолимо:
– Ваш галстук, сэр. Боюсь, он не выдерживает критики.
– Разве сейчас подходящий момент обсуждать галстуки?
– Да, сэр. Галстук должен иметь правильную форму бабочки, но вы этого не достигли. С вашего позволения, я поправлю.
И поправил. Получилось, надо признать, безукоризненно, однако я не успокоился.
– Вы понимаете, что моя жизнь под угрозой?
– Вот как, сэр?
– Уверяю вас. Этот огрызок колбасы… я имею в виду Дж. д'Арси Чеддера… недвусмысленно высказал намерение разломать мне хребет на пять частей.
– Неужели, сэр? Почему же?
Я изложил ему факты, и он выразил мнение, что положение дел внушает беспокойство. Я заглянул ему в глаза.
– Даже так, по-вашему?
– Да, сэр. Серьезную тревогу.
– Хо! – произнес я, позаимствовав любимое восклицание Сыра, и собрался уже заметить Дживсу, что раз он не нашел более подходящих слов для описания жуткой опасности, з которой я очутился, я готов приобрести ему в подарок «Тезаурус» Роджета, но тут прозвучал гонг, и я вынужден был со всех ног мчаться к кормушке.
Я бы не причислил мой первый ужин в Бринкли-Корте к самым приятным из мероприятий, в которых мне довелось принимать участие. Хотя, по иронии судьбы, именно в тот день Анатоль, этот гений кастрюль и сковородок, почти превзошел самого себя. Вот что он предложил собравшимся:
Le caviar frais
Le consomme aux pommes d'amour
Les sylphides a la creme d'ecrevisses [Черная икра свежая, консомэ из помидоров, сильфиды й раковом соусе
Les корюшка в сухарях
Le какая-то дичь с жареным картофелем
Le мороженое,
ну, и конечно, les фрукты и 1е кофе. Однако воздействовало все это
