все же…
Может, когда она вошла в «Лаки Джон», он уже был пьян? Тогда ей так не показалось… При ней он выпил немного — всего несколько бокалов пива. Но ведь люди по-разному реагируют на алкоголь. Наверное, надо поговорить об этом с Родом. Уж он-то должен знать…
— Итак, — произнес Лайонелл Грэхем, кладя нож и вилку на свою опустевшую тарелку, — что ты скажешь в свое оправдание, юная леди?
— Ничего, дедушка. — Сабина постаралась, чтобы ее голос прозвучал спокойно и ровно. — Я теперь замужем, и тебе придется смириться с этим.
Он сощурил глаза.
— Ты так считаешь?
Она отодвинула тарелку, так и не доев свой салат.
— Именно так. Я наконец нашла мужчину, которого ты не сможешь подкупить или запугать, и вышла за него замуж.
— И как долго ты знакома с этим образцом добродетели? Двадцать четыре часа?
Сабина почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Она знала Мэтта значительно меньшее время.
— Достаточно долго, — сказала она, с вызовом поднимая подбородок.
— Ах, ты, моя принцесса. — Лайонелл назвал ее детским прозвищем, печально качая головой.
Подошел официант, чтобы забрать посуду. Дед подождал, пока они снова не остались одни, и продолжил:
— Неужели ты не понимаешь, что я забочусь о твоих интересах?
— С твоей точки зрения это так, но…
— Но я люблю тебя!
Сабина задержала дыхание.
— Я тоже люблю тебя, дедушка, но не могу вечно жить под твоей опекой.
Лайонелл сделал знак официанту, чтобы принесли еще кофе.
— Я думал, что, видя печальный пример твоего отца и катастрофический опыт сестры, ты будешь благодарна мне за заботу.
— Это не забота, а вмешательство в мою жизнь. Кроме того, я не такая, как они. Папа в моем возрасте успел уже дважды жениться и разойтись и еще два раза повторил эту ошибку, прежде чем погиб. Что касается Габби, то ей было только двадцать лет, когда она убежала из дома, а мне уже двадцать пять. Я взрослая женщина.
— И ты считаешь, что скоропалительный брак с незнакомым человеком может служить этому подтверждением? — Он нахмурился. — Мне следовало быть более бдительным.
— Встреча с Мэттом — это лучшее, что было в моей жизни, — заявила Сабина, неожиданно пораженная мыслью, что это утверждение является чистой правдой.
— Ты ошибаешься, принцесса. Вы оба ошибаетесь. — Потянувшись через стол, Грэхем нежно похлопал девушку по руке и одарил ее своей самой обаятельной улыбкой. — Я люблю тебя и имею право говорить о твоих недостатках. Ты избалованна, упряма и импульсивна.
— Спасибо за откровенность, — язвительно ответила Сабина, задетая его словами. Впрочем, она не могла не признать, что, по крайней мере, часть этой характеристики является справедливой.
— Извини, — сказал Грэхем, — но это правда. Я не отрицаю, что частично виноват в этом, но подтверждаю свою решимость спасти тебя от самой себя.
— А если я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали? — воскликнула она.
— Нуждаешься. Давай не будем забывать о том, что ты являешься наследницей большого состояния. Поверь мне, мужчины, от которых я тебя защищаю, отлично об этом знают.
— Только не Мэтт, — гордо заявила Сабина. — Он женился на мне не поэтому.
— Тогда почему же? — напрямик спросил Лайонелл.
— Потому что…
Сабина замялась. Она сама не знала ответа на этот вопрос. А вдруг Мэтт действительно был пьян и не понимал, что делает?
— Зато мы оба знаем, почему ты вышла за него, — сказал Лайонелл. — Ты хотела отомстить Фрэнку и досадить мне.
— Вовсе нет!
Разумеется нет. Скорее, сбежать. Но досадить, обидеть? Никогда в жизни Сабина не стремилась к этому, во всяком случае, намеренно. Она вообще не считала, что это возможно, поскольку дед всегда казался ей уверенным в себе и невозмутимым.
Лайонелл насмешливо приподнял густые серебристые брови.
— Тогда почему же? Или ты хочешь, чтобы я поверил, что это любовь с первого взгляда?
Любовь? То, что это может быть правдой, потрясло девушку.
— Я этого не говорила, — осторожно возразила она. — Просто в тот момент мне казалось, что я поступаю правильно. Может быть, это судьба.
Лайонелл скривился и бросил на стол салфетку.
— Скорее, временное помрачение ума. Подумай сама, одним прекрасным утром ты потеряешь и мужа, и деньги, и самоуважение. Я пытаюсь спасти тебя от этого.
Сабина встала из-за стола.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи.
Грэхем тоже поднялся.
— Ты всегда будешь в ней нуждаться. У тебя нет никакого представления о реальной жизни. Ты — тепличный цветок, дорогая моя внучка.
— Я сама смогу о себе позаботиться, — решительно сказала Сабина, но тут же почувствовала охватившую ее дрожь сомнения. — Мэтт поможет мне, — быстро добавила она.
От улыбки Лайонелла веяло холодом.
— Ты так думаешь? А где сейчас твой молодой супруг? Не очень-то он заботится о тебе…
Неприятный разговор был прерван появлением официанта.
— Миссис Кросби?
— Боюсь, что вы ошиба… — начала Сабина, но в следующую секунду ее осенило: — Так это же я!
— У меня для вас записка. — Официант протянул ей конверт.
С бьющимся сердцем она вынула сложенный листок бумаги. Что, если Мэтт решил покончить с этим? Она понимала, что причиняет ему массу хлопот, но ведь он знал о ее семейных проблемах, когда предлагал замужество… если, конечно, помнит хоть что-нибудь из того, что она рассказывала ему. Неужели дедушка снова одержал победу?
Сабина развернула листок и прочитала записку, сначала про себя, а потом вслух:
— «Извини, что мне пришлось уйти сегодня утром. Я оставлю для тебя в кассе два билета на сегодняшнее дневное родео. Поговорим позже. Мэтт». Вот видишь? — торжествующе воскликнула она. — Он обо мне заботится!
— Но при чем тут любовь? — негромко заметил Лайонелл. — Такую записку мог написать кто угодно. Посмотри правде в глаза, Сабина. Это фарс, и мы все это понимаем.
Может быть, для кого-то и фарс, но только не для меня, думала девушка, покидая ресторан. Для меня все это очень и очень серьезно.
Она замужняя женщина и намерена оставаться в этом качестве.
Когда они с дедом прибыли в спортивный центр, где должны были проходить соревнования по родео, Сабина с радостью заметила Рода, который прогуливался у кассы, очевидно поджидая ее. Она дружески обняла старого ковбоя, и он широко улыбнулся в ответ.
— Привет, Бина.
— Бина? — удивленно переспросил Лайонелл.
Сабина рассмеялась.
— Он так меня зовет. Дедушка, это друг Мэтта, Род. Род, это мой…
— Здрасьте, здрасьте! — Старый ковбой схватил руку Лайонелла и начал с энтузиазмом трясти ее. —
