здесь достаточно долго, чтобы тебе это понадобилось?» или что-нибудь в этом роде.
— Боже мой, — прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Да ты, оказывается, совсем не веришь в меня?
Мэтт встал, и его лицо вновь посуровело.
— Извини. Я не хотел обидеть тебя. Но я все равно не могу учить тебя, по крайней мере, сейчас.
Сабина тоже поднялась.
— У тебя намечается какое-то серьезное дело? Ничего, я подожду.
— Не очень серьезное. — Он прищурил темные глаза. — Если хочешь, я попрошу Рода, и он даст тебе уроки верховой езды.
Неожиданно потеряв терпение, Сабина топнула ногой и воскликнула:
— Я не хочу, чтобы меня учил Род! Иначе сама попросила бы его об этом.
— Как знаешь, — спокойно произнес Мэтт и направился к двери, словно желая побыстрее скрыться с ее глаз.
— Но почему?! — В ее голосе зазвенели слезы.
— Что «почему»?
— Почему ты не хочешь учить меня, если у тебя нет серьезных дел?
— Потому что, — ответил Мэтт, избегая смотреть ей в глаза, — меня здесь не будет. Послезавтра я уезжаю на родео.
Он вышел, решительно закрыв за собой дверь, и как раз вовремя, потому что иначе получил бы в спину книгой, которой Сабина в сердцах запустила ему вслед.
10
Обед был готов, но Мэтт не появлялся. После его вчерашнего объявления о своем скором отъезде в доме воцарилась еще более напряженная атмосфера. Сабина, чувствуя, что ее нервы на пределе, накинула куртку и вышла на улицу, испытывая горячее желание высказать мужу все, что она думает по поводу его опоздания к обеду. Но Мэтта нигде не было видно. Скорее всего, он в конюшне, решила она.
После сверкающего на солнце льда и снега конюшня, служившая одновременно сараем и хлевом, встретила Сабину приятным полумраком. Она закрыла за собой широкую дверь и огляделась.
— Мэтт?
По левую сторону от дверей находились загородки для скота, по правую — стойла для лошадей. Все они были пусты. Сабина бывала здесь всего несколько раз, не смея слишком часто вторгаться в мужские владения.
— Обедать! — крикнула она, но ее голос утонул в тишине. — Мэтт, ты здесь?
Ответа не было. Сабина снова огляделась, пытаясь сообразить, куда он мог деться, и вдруг с сеновала упало несколько соломинок.
Она подняла голову, но никого не увидела. Уперев руки в бока, девушка бросила сердитый взгляд на большой квадратный люк, ведущий на сеновал. К нему была приставлена деревянная лестница.
— Мэтт Кросби, отзовись! — с негодованием воскликнула она.
Ответом ей по-прежнему была тишина. Тогда Сабина, подойдя к лестнице, ухватилась руками за перекладину. Раз он не хочет спускаться к ней, она сама поднимется к нему!
Девушка начала неловко взбираться вверх, перехватывая перекладины руками. Встав на последнюю ступеньку, она просунула голову в люк и огляделась, но не увидела ничего, кроме нескольких стогов сена. Ближайшая к люку копна была наполовину разворочена. Наверное, Мэтт недавно скидывал сено вниз.
Но его самого тут не было. Куда же он мог запропаститься?
— Сабина! Что ты там делаешь, черт побери?
Громкий голос, раздавшийся снизу, прозвучал настолько неожиданно, что Сабина вздрогнула и оступилась. Испуганно вскрикнув, она попыталась ухватиться руками за пол сеновала, но тут же почувствовала, что падает вниз.
Мэтт успел подхватить жену, но не удержался на ногах и повалился на спину, увлекая ее за собой. Они оба благополучно приземлились на кучу сена, которую он сбросил вниз сегодня утром. Несколько мгновений Мэтт лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание и крепко удерживая руками Сабину.
Она попыталась высвободиться из его железной хватки, но безуспешно. У нее вырвался негромкий стон.
— Ты не ушиблась? — Ему удалось сделать глоток воздуха. — Если с тобой что-то случилось, я…
— Что?
И действительно, что? — спросил он себя. Если бы с ней что-то случилось, я никогда не простил бы себе этого, признался себе Мэтт. Но он не собирался говорить об этом Сабине.
— Неважно. Скажи, с тобой все в порядке? — пробормотал он, наконец полностью восстановив дыхание.
— Да. — Она снова попыталась освободиться. — Отпусти меня!
— Не отпущу, пока ты не скажешь, какого черта полезла на лестницу в этих дурацких туфлях.
— Никакие они не дурацкие! — возмущенно воскликнула девушка.
Ей удалось слегка приподняться на локтях, и она сердито посмотрела ему в лицо. Спутанные вьющиеся пряди золотистых волос свободно падали на ее пылающие щеки, а зеленые глаза сверкали огнем.
— Они не годятся для того, чтобы лазить по лестницам. — Мэтту было трудно сосредоточиться, когда она была так соблазнительно близко. — У них скользкая подошва.
Они оба были в толстых куртках, и все, что он чувствовал выше талии, — это пухлый сверток. Но ниже их разделяли только два слоя джинсовой ткани, и жар ее тела прожигал его насквозь.
— Я бы не полезла на лестницу, если бы ты отозвался, — возразила она.
— Я был во дворе.
Мэтт слегка пошевелился, и от этого движения ее тело еще теснее прижалось к нему. Он увидел, как глаза Сабины широко раскрылись. Она напряженно застыла, оставив попытки вырваться из кольца его рук.
— Пора обедать, — пробормотала девушка, облизнув пухлые губы. Ее голос утерял негодующую интонацию и стал соблазнительно-хрипловатым.
— Неужели?
Все, чего хотелось сейчас Мэтту, — это лежать здесь и прижимать ее к себе. По крайней мере, для начала. Он провел пальцами по шелковистым кудрям, обрамлявшим ее прелестное лицо.
— Разве ты не голоден? — прошептала Сабина, невольно приблизив к нему лицо.
Мэтт с трудом сдержал готовый вырваться из груди стон. Ему хотелось сказать ей, как он изголодался по ее телу. Но нет, нельзя давать этой женщине власть над собой.
— Мне надо закончить работу. Потом я приду.
— Можешь не спешить. — Ее губы почти касались его рта. — Мэтт, а может быть, ты… Может быть, мы… О, Мэтт!..
— Что?
Она легко коснулась губами его губ.
— Может быть, ты передумаешь и не поедешь на родео?
Он оттолкнул Сабину так резко, что она вскрикнула, и прежде, чем девушка успела подняться с земли, вскочил на ноги.
— За что? — обиженно спросила она, потирая ушибленный бок.
— За то, что ты пытаешься использовать секс в своих корыстных целях, — гневно заявил он.
— Что?! — Она впилась в его лицо мгновенно потемневшим взглядом. — Да как ты смеешь обвинять меня в этом! Мэтт Кросби, ты самый заносчивый, самодовольный, упрямый тип на свете…
