только что посмотревших интересный фильм и обсуждающих его подробности.
— Одного только я не могу понять, — заговорил наконец Гео. — На вашей улице висит некролог, вы скрываетесь, надеваете парик, чтобы вас, не дай бог, не узнали, а сами поступаете на постоянную работу в центральный столичный магазин с огромными витринами. Как это совместить?
Впервые за все время разговора девушка от души рассмеялась — и снова стала юной и невозможно красивой.
— Не могу же я всю жизнь сидеть в монастыре! Не такой у меня характер. Хотя, конечно, я могу показаться вам сумасшедшей. Но, понимаете, после всего… мне просто необходимо свободно дышать, смотреть на деревья и чувствовать себя подданной земли и солнца, а не эмигранткой из царства теней. Ну, и кроме того, -продолжала она с улыбкой, — пловдичане люди серьезные, они не бегают по софийским магазинам, у них свои магазины, такие же, а может, и лучше. Следовательно, возможность встречи с моими земляками сведена почти к нулю. А что касается моего бывшего приятеля Ярослава, -лицо ее слегка потемнело, — тут я могу быть вполне спокойна: он шьет себе одежду в специальном ателье и не станет покупать изделия даже 'Витоши' и 'Дружбы', уж на что они прекрасно работают. Он может многое себе позволить, даже терять время на теннисных кортах…
Ее лицо снова приобрело жесткое, насмешливое выражение.
— А вы знаете, Эмилия, про себя зову его Длинные Уши…
— И вы тоже?! Впрочем, не хочу говорить о нем. Кого же мне еще остерегаться? Дишо далеко, мать в тюрьме, про земляков я уже говорила. Родственники? Они чужие не только мне, но и друг другу. Даже на похороны им трудно собраться. А брат Кристины наверняка не узнает меня, если увидит на улице…
— Значит, остается все-таки Длинные Уши -может быть, самое заинтересованное лицо.
— Ну, здесь, по-моему, все ясно!
— И все-таки… Неужели вы думаете, что он не узнает вас, если, предположим, случайно войдет в этот магазин или встретит на улице? Когда я раскрыл свое 'инкогнито' и сказал, что работаю в милиции, что вы ответили? 'А я уж подумала, что вас послал…' Полагаю, что вы имели в виду…
— Ну и что?!
— Да ничего, разумеется, ничего! Просто радуюсь за вас обоих. Ярослав, представьте, никогда не верил в смерть своей первой и единственной любви, а за компанию на теннисном корте нужно винить жизнь, да и вы сами толкнули его на это, ведь так?
— Оказывается, вы еще и адвокат…
Гео рассмеялся:
— Должны же мы, мужчины, поддерживать друг друга! Тем более когда наши акции падают.
— Я хочу есть! — неожиданно заявила Эмилия.
Впервые Гео вздохнул свободно, сказал себе: 'Слава богу!' — и подозвал официантку.
Жюльену с грибами сегодня явно не везло. Эмилия от него отказалась. Они заказали телятину, омлет и пиво. И, конечно, салат — юные девушки обожают салаты. 'Но с грибами, да?' -все же уточнила официантка. 'Ладно, пусть омлет будет с грибами!' И все трое рассмеялись -в доказательство того, как иногда какая-нибудь мелочь может развеселить и улучшить настроение.
Гео, однако, не успокоился. Ему обязательно нужно было проставить все точки над i, снять все оставшиеся вопросы.
— Извините, Эмилия, за любопытство, но мне хотелось кое-что понять относительно вашего последнего рейда в Пловдив. Опять автостопом?
— Стоит ли спрашивать…
— Гм, вам легко: не нужно заботиться о билете, бояться опоздать на поезд или автобус.
— Но при такой зарплате как иначе я могу ездить?
— Да, и вдобавок еще в парике! Однако Длинные Уши говорит, что и русые волосы вам очень идут…
— Бог с вами, у меня чуть голова не лопнула от жары. Особенно в первый раз, на лестнице нашего дома. Помните, что было у меня в руках, когда вы пустили меня к себе в машину?
— Помню — такая маленькая синяя сумочка-мешочек.
— В ней был парик. Я напялила его тут же, в подъезде, как только удрала от вас. А сняла, только когда уехала из Пловдива.
— Не сердитесь на меня, Эмилия, но первое, что пришло мне в голову, когда я стал разыскивать вас, — она же может подхватить какого-нибудь иностранца и уехать за границу! Вот уж там бы вас никто не достал…
— Какая чепуха! Как ни тяжело мне пришлось, но здесь я все-таки дома, а там что? На кухне всю жизнь торчать? Или вовсе оказаться на улице? Нет, простите, такой мысли у меня не было. Сначала я пошла в больницу. Санитарок не хватает, и там не очень-то смотрят, кого берут. Что и говорить, туда легко проникнуть и скрываться там сколько нужно. И может быть, я до сих пор работала бы в больнице, но оказалось, что я с трудом переношу тяжелые запахи и кровь. Так что о медицине и мечтать нечего. Я могла бы еще стать в Софии манекенщицей в Доме моделей, могла сниматься в кино — мне предлагал один режиссер, которого я выходила в больнице. Но я ни о чем не жалею, люблю свою теперешнюю работу, она доставляет мне удовольствие.
— Уж не думаете ли вы надолго задержаться в магазине? И публиковать раз в год по обещанию стишки в газетах? Вы можете стать если не хирургом, как мечтали, то терапевтом или, еще лучше, детишек лечить. Представляете, вы в белых брюках, со стетоскопом на груди…
Эмилия внимательно слушала Гео, задумчиво глядя мимо него на полюбившийся фикус.
— Вы представляете, а я — нет. Все это очень-очень сложно… И потом, не помню, говорила ли я вам, что тогда… тогда я уничтожила все документы: аттестат, свидетельство о рождении, оставила себе только паспорт…
— Поэтому я ничего и не нашел у вас дома. Я подумал, что вы все сдали в канцелярию института, но там выяснил, что ваши документы вообще не поступали.
— Я и паспорт хотела разорвать, но в последний момент одумалась: куда пойдешь без паспорта? А ключ от квартиры сохранила, так как сообразила, что смогу его использовать: если власти обнаружат мой обман и я должна буду скрыться, кто же станет искать меня дома?
— А я думал — вы скажете, что оставили себе ключ на память, рука не поднялась выбросить, — усмехнулся Гео.
— Опять намеки? И вам не надоело?
— Мне надоела полуправда, надоели недомолвки! — довольно резко заметил Гео и тут же, используя установившиеся почти дружеские отношения, прямо спросил:
— Отвечайте — будете вы поступать в медицинский или нет?
— А вы что, можете мне помочь?
— Нет, не могу.
Какое ему, в сущности, дело до ее будущего? Он свою миссию выполнил и довольно успешно. И все же Гео не мог на этом поставить точку. Судьба девушки беспокоила его, что-то внутри царапало, саднило, ему было бесконечно жаль ее, так рано хлебнувшую горя, она стала ему как младшая сестра, и бросать ее сейчас одну без совета, без поддержки было бы просто бесчеловечно.
— Не могу, да и не хочу! Вы сами должны наконец определиться — и идти дальше. Понятно?
— Понятно, — покорно, как ученица, повторила Эмилия и подперла подбородок ладонью. Браслеты нежно обхватили худую руку девушки и успокоились. — Я и вправду не знаю еще, чего именно хочу. Может, я никогда не расстанусь с магазином. Вы удивлены?
— Нисколько. — Гео снова улыбнулся, и улыбка вышла доброй и дружеской. — Я даже стараюсь на этот раз не удивляться вашему постоянству.
— Честное слово, это не каприз, не усталость и не примирение с судьбой. Я действительно люблю свою работу и нахожу в ней удовлетворение. Вы, может быть, думаете — поза. Какой смысл отказываться от прежних мечтаний и планов? Чтобы продавать людям одежду? А вот есть, есть смысл! Все дело тут в радости. Сейчас я приведу вам наглядный пример…
Эмилия убрала локоть со стола, машинально поправила браслеты и приготовилась сыграть 'сценку'.
