— Ну и какая разница вы с ним или он с вами?
Вовка давно ждал поездку в Кошелиху. Бабушку Шуру и дедушку Мишу он не видел с прошлого лета. Хотя… если считать по старому прошлому, то он их вообще никогда не видел. Странное это чувство — помнить два разных прошлых. Он всё ещё не привык к этому.
Вообще-то, ехать в деревню собирались только в середине июня, да и то родители должны потом были вернуться в город. Это потому что шло расследование очень трудного уголовного дела. Расследование, которое вели папа с мамой, шло медленно, и они, поэтому, никак не могли уйти в отпуск. Вовка знал это и спросил:
— Пап, а как же ваше расследование?
— Закончили, — ответил отец, а мама добавила:
— Дело уже передали в суд, так что можно ехать в деревню отдыхать.
Не знала она ещё, какой «отдых» устроят им бандиты криминального авторитета Юры Луганского, по прозвищу «Лужок». А «Лужок» задумал такое! Впрочем, давайте всё по порядку.
— Ты, Вова, давай приготовь, что с собой возьмёшь, — сказала мама. — Выезжаем завтра утром, так что приготовь всё заранее, чтобы ничего не забыть. Кирилл, ты тоже всё приготовь, чтобы не вышло, как в прошлом году, когда ты свои кисточки забыл.
— Подумаешь, — ответил Кирилл, — ну забыл, ну и что? Обошёлся же.
— Ага, так обошёлся — вся деревня смеялась. И теперь так же обойдёшься? Хотя тебе-то что. С твоими космами кисточек наделать — раз плюнуть.
Вовка вспомнил тот забавный случай. Брат, тогда, делал кисточки… из своих собственных волос. Потом Юлька Белова об этом по всей деревне растрезвонила. Ну разболтала, подумаешь. Ну что с неё возьмёшь — с мелкой. Ей же в прошлом году всего-то семь лет было. Вот, только, деревенская ребятня над этим долго потешалась. Особенно вредничал Ромка Гриневский. Ромка, так вообще, «просил» Кирилла сделать малярную кисть, чтобы забор покрасить, «всё равно, — говорил, — тебе стричься надо».
Ромка — ровесник Кирилла. Он никогда не упускал случая над кем-нибудь «прикольнуться». Это бы ещё ладно, вот только «прикалывался» он порой очень нехорошо. За это он часто получал взбучки от ребят. Кириллу и Вовке тоже Ромкиных «шуточек» перепадало. Странно было, что Кирилл всегда за Ромку заступался. Вовку это очень удивляло, а Кирилл говорил, что Ромка и сам от своего характера страдает. Он говорил, что Ромка и рад бы не делать пакости, вот только ничего с собой поделать не может — такой у него характер.
На следующее утро Муравкины погрузили в машину вещи и отправились в путь. К полудню они были уже в Кошелихе. Баба Шура и дедушка Миша вышли их встречать.
— Привет, бандиты! — весело крикнул дедушка. Это он так, в шутку, внуков бандитами назвал.
— Ой, как же вы выросли! — «удивилась» баба Шура.
Вовку всегда забавляла привычка бабы Шуры «удивляться» этому. Хотя не только бабы Шуры, а вообще многих взрослых. Можно было подумать, что вырасти за год на положенные сантиметры, является очень странным и редким явлением природы. Ну, Кирилл, в ответ, выдал:
— Это ещё что, баба Шура, на будущий год мы ещё раз вырастем, — все засмеялись. Шутка, что называется, попала в точку.
Баба Шура работала учительницей в школе. Хотя нет, это не совсем так, потому что в школе она была не бабой Шурой, а Александрой Ивановной. Бабой Шурой она была только дома.
Когда бабушка была бабой Шурой, она любила возиться с цветами в палисаднике возле дома. Цветы бабушка выращивать не только любила, но и умела. В палисаднике начиная с весны и до глубокой осени всегда что-то цвело и благоухало. Там росли ещё сирень, черёмуха, рябина. Среди цветов стояли удобные скамеечки и три плетёных кресла. Кресла стояли вокруг врытого в землю дощатого столика.
Вовка с Кириллом, как только вылезли из машины, первым делом побежали в палисадник. Но баба Шура умела не только выращивать цветы. Ещё она умела печь пирожки. Поэтому, как только ребята забежали в палисадник и удобно устроились в креслах, баба Шура позвала их в дом:
— Ну-ка, чего вы там спрятались? Давайте-ка все в дом. Я к вашему приезду пирогов напекла. Быстро все к столу, пока пироги не остыли. — А пироги у бабы Шуры всегда получались, как она любила говорить, обалденно вкусными.
Усадив всех за стол, на деревянную скамейку около окна, бабушка вынула из печки и поставила на стол противни с пирожками. Пирожки были горячие, румяные и очень аппетитно пахнущие. Туда же, на стол, она поставила кринку с молоком.
Пирожки и вправду были очень вкусными, с начинками из разной разности. Вовке больше всего понравились пирожки с клюквенной начинкой. Он поглощал их один за другим, запивая молоком. Остановился он лишь тогда, когда у него заболел живот. Заметив это, Кирилл, усмехнувшись, спросил:
— Ну что, обжора, переел?
— Ага… кажется, — ответил Вовка.
— Вижу, как кажется, — сказал Кирилл, а баба Шура посоветовала:
— Ты, Вовочка, пойди, приляг, пока пирожки в животе не улягутся.
— Ага, сейчас, улягутся, — усмехнулся отец. — Они у него только к вечеру в туалет улягутся.
— Да ладно тебе, — заступилась за Вовку мама, — ребёнку плохо, а тебе смешно.
— Не-е-е, ребёнку хорошо-о-о, — съязвил Кирилл. — Наелся, а теперь и поспа-а-ать можно. Давай, Вовчик, иди, ложись, переваривай.
«Вовчик» уже и впрямь хотел отправиться «переваривать», но в это время в дверь постучали. Вовке стало интересно, кто это пришёл.
— Заходите, не заперто! — крикнула баба Шура.
Дверь отворилась. На пороге Вовка увидел тетю Женю, что жила в середине деревни.
— Сейчас она скажет: «надо же, как вы выросли», — шепнул Вовке на ухо Кирилл.
— Ой! Кто приехал! — сказала тётя Женя, увидев Муравкиных. — Вовочка! Кирюша! Надо же, как вы выросли!
Вовка не смог удержаться от смеха, зато сразу перестал болеть живот. Наверное, о таких случаях говорят, что смех лечит.
— Здрасте, тёть Жень, — поздоровался Кирилл.
— Здравствуйте, здравствуйте. Как здоровье? На что жалуетесь?
Вот это «на что жалуетесь» у тёти Жени было профессиональным: она работала доктором в местной больнице.
— Я на Вовку жалуюсь, — сказал Кирилл.
— А я на Кирилла, — парировал Вовка.
— Ну, эти симптомы не столь уж тревожные. Главное, чтоб гомеостаз был в норме.
— Ага, будет в норме, если Вовка не будет пирожками обжираться, — усмехнувшись, ответил на это Кирилл. А Вовка говорит:
— Чего ты пристал со своими пирожками? У меня живот уже и не болит совсем.
А тётя Женя:
— Ай, Кирюша, как некультурно. Что за слова такие: «обжираться»?
— Ну ладно, пусть будет «обкушиваться», — с ехидством «поправил» Кирилл.
— Ну вот и ладненько, — и, обращаясь к бабе Шуре:
— Шур, я, ведь, чего зашла-то. Там у нас к бывшему правлению колхоза приехали какие-то бритоголовые типы. Они собирают народ и уговаривают продавать дома, и цены предлагают такие, что несколько раз в магазин сходить хватит. Не нравятся они нам.
— Как это продавать?! Какие ещё бритоголовые?! — удивился отец.
— А леший их знает. Говорят, из какого-то агентства недвижимости, а документы не показывают.
— Ну-ка пойдёмте, тётя Женя, посмотрим, что там за бритоголовые…
…Вовка с Кириллом увязались следом за отцом, бабой Шурой и тётей Женей. Там под развесистыми ивами и берёзами собрались почти все деревенские. На обочине песчаной дороги, идущей вдоль деревни, стояла «прокачанная иномарка». Около машины стояли пятеро парней с бритыми головами и очень неприятными, бандитскими, лицами. Один из приехавших настойчиво уговаривал собравшихся:
— Вы чё, не понимаете, в натуре, что если продадите дома, то получите, хоть какие-то, но бабки? Да и
