— Почему?
— Ты не можешь еще долго быть с нами. Там, — мальчик показал рукой куда-то в сторону темных холмов, — ты должен сделать еще что-то важное.
— Что?
Сын в ответ передернул плечами, и, поднимаясь, мягко сказал:
— Не знаю. Пойдем домой!
Девочка взяла отца за руку:
— Пойдем, папа! Мы покажем тебе наш домик, в котором мы живем.
Так они и пошли втроем, по зеленым плюшевым холмам, держась за руки. Туда, где всегда заходило солнце.
4
Поднявшись на вершину очередного холма, Николай ахнул: перед ним, внизу открылась панорама огромного города, сияющего огнями.
— Что это?
— Это город. Там тоже живут дети. Такие, как мы. Таких городов здесь много.
— А вы где живете?
— Мы живем в деревне, не доходя до города. Нам там больше нравиться.
Сколько они шли, Николай не знал, но усталости не было вовсе. Они спустились с холма и вошли в небольшую деревеньку с аккуратными разноцветными домиками. По улицам бегали веселыми шумными стайками дети. Некоторые из них были совсем прозрачные, как будто сотканы из тумана.
— А почему эти дети такие прозрачные? — спросил Николай.
— О них не помнят их родители. Или не хотят помнить — ответил сын, — Но они есть, и они ждут своих родителей.
Дети окружили Николая. Они были разные: и совсем маленькие, и подростки. Дети с неподдельным восторгом рассматривали Николая, трогали его комбинезон и шлем, который летчик держал в руке.
— Дядя! Ты пришел за своими? — слышалось со всех сторон. — А когда наши папы и мамы придут за нами? Скажи, ты же знаешь.
— Придут, детки, придут ваши мамы и папы за вами. За всеми, но не сразу.
— А ты заберешь своих?
— Да, обязательно.
Дочка прижалась к Николаю и с гордостью сказала:
— Это мой папа! Он заберет нас. Он летчик. Военный.
Дети с восхищением замолчали, разглядывая Николая.
— Папа! Пойдем! — позвал сын.
Вскоре они пришли к маленькому домику на окраине деревни. У домика была желтая крыша и светло — зеленые стены. Вокруг дома было много красивых цветов и небольшие цветущие деревца. Во дворике, огражденном невысоким заборчиком была песочница, несколько разноцветных лавочек и качели.
— Ну, вот, мы и пришли — затараторила дочка, взбираясь на качели. — Папа! Поиграй с нами!
— Нам некогда, сестренка. Папе нужно помочь. Да и место нужно приготовить для нашей младшей сестры — она уже скоро придет к нам.
Девочка захлопала в ладошки:
— Ура! К нам идет сестричка! Нам теперь будет веселее!
Николай взял сына за плечо:
— Постой, сынок! Какая сестричка к вам придет?
— Наша, папа. Твоя дочка. Младшая. Вот, посмотри! — сын достал из кармана рубашки небольшое зеркало в железной оправе. — Посмотри сюда!
Николай всмотрелся в зеркало, изображение в котором стало расти и расти. Он увидел маленькую девочку на руках у его жены, Светланы. Ребенок улыбался и играл мамиными волосами.
— Она еще там — сказал мальчик, — Но скоро будет здесь, с нами.
Николай похолодел:
— Я ничего не знаю о ней.
— Ты и не узнал бы ничего, если бы сюда не попал. А теперь знаешь. Мама не хочет отпускать ее к нам. И врачи не виноваты — они ведь не знают, что и посоветовать маме. Никто не знает, как все будет после аварии, как все закончиться.
— Что закончится?
— Авария на станции, папа. Ты же оттуда. Если на станции что-то пойдет не так, то будет новый взрыв. Потом еще, и еще. Тогда в наши края за многими детьми придут их родители. И придет много новых детей, очень много. Жалко их. Жалко всех. Пойдем, посмотришь, и сам все увидишь.
Раздался легкий треск, и рядом с ними появился большой, в рост взрослого человека, полупрозрачный шар, слегка переливающийся в отблесках Солнца.
— Заходи, не бойся — мальчик легко прошел через стенку шара и исчез внутри.
Николай протянул руку к шару. С легким треском рука прошла сквозь стенку. Летчик шагнул вперед, и оказался внутри шара, рядом с сыном. Мальчик посмотрел на отца:
— Ты готов?
Летчик кивнул головой.
Ничего не произошло, только он ощутил еле заметное головокружение. Стенки шара стали почти прозрачными, и Николай с сыном растворились в темноте.
Они мчались в темноте над спящим городом: Николай вздрогнул — он узнал ночную Припять, ему приходилось не раз летать ночью над этим городом. Впереди показались знакомые очертания ЧАЭС, залитые огнями. Они подлетели ближе. Здание 4-го энергоблока было целое!
— Сынок! Что это? Неужели успели отстроить блок после аварии? Он же был разрушен наполовину.
— Нет, папа, это прошлое. Здесь сейчас 26 апреля 1986 года. Время: 1 час 21 минута. Сейчас начнется, смотри! — тихо сказал мальчик.
Вдруг раздался громкий хлопок. Часть крыши 4 энергоблока разлетелась в стороны. Легко и непринужденно, словно играючись. За крышей посыпались стены блока. Изнутри разрушенного циклопического строения вырвался ослепительный столб бело — синего свечения и полетели горящие обломки разной величины. Все это произошло за считанные секунды. Вспыхнула во многих местах разрушенная взрывом крыша. Клубы дыма с проблесками пламени, повалили из вырванных взрывом окон и разрушенных проемов стен.
Николай невольно отшатнулся.
— Смотри, папа — это взорвался реактор. Если люди не смогут сделать все правильно, то скоро взорвется еще три.
— Но ведь они же не взорвались!
— Не знаю. Все вращается по кругу в этом мире, а здесь, видишь сам — все только началось, и может развиваться совсем по-другому, не так, как в твоем прожитом времени.
— Тогда где же мы?
— По-вашему, мы сейчас в прошлом. Мы смотрим глазами ТЕХ людей, мы — в ИХ настоящем.
— А ты не боишься радиации? Ведь здесь сейчас тысячи рентген!
— Не боюсь, папа! Мне ничего не может повредить — ведь меня нет в вашем мире, я ведь нерожденный. А ты вернулся сюда ненадолго. Это время тобой уже прожито. Смотри туда! — и мальчик показал на две пожарные машины, с включенными сиренами синими мигалками подлетевшими к разрушенному 4 блоку. Боевые расчеты выскочили из машин, разматывая пожарные рукава в направлении гидранта, а один пожарник по стационарной пожарной лестнице за считанные минуты поднялся на крышу горящего блока, на 70 метровую высоту.
