Пара пистолетов –
Шагов двенадцать...
Прошлый век.
Я говорил, сбиваясь, быстро,
Я обличал,я обвинял.
Он перебил с ухмылкой хитрой:
-А если 6 он убил меня?
Вот, каково, поэт-убийца?!
И род людской б его проклял,
А так поют: душа как птица,
И то, что плохо он стрелял.
К тому ж, - добавил он с издевкой,
Всем гениям идет венец
Великомучеников... Ловко
Попал в историю... Конец
Считаю нашим разговорам...
И я перчаткой. По лицу!
А он сказал тогда с укором:
-Так мне и надо, подлецу!
Я жду вас завтра, ровно в восемь
Два секунданта... Пистолет...
А поздняя какая осень
Ну, я пошел, пока! Привет!
Повисло в воздухе прощанье –
Английский маслянистый смог.
Сверкнул, как будто предсказанье,
Знак: 'Ворошиловский стрелок'.
Меня убили завтра утром
В пожухшей от тоски траве,
И снег не таял, будто пудра,
На некудрявой голове.
* * *
Последнее посвящение***
Я не знал, что все так просто:
- Раз! - и нету ничего...
Покрывается коростой
Луч восхода из-за гор.
Чешуей покрыты стены,
Мхом зарос от ножек стол,
И вскрывает себе вены
Таракан, блюя на пол.
Плесень лижет занавески,
Стонет жалобно кровать,
Открывается дверь с треском,
Вспоминая чью-то мать.
И кусается дорога,
Что меня к тебе вела,
Вопрошает ворон строгий
Про нечестные дела.
По обочинам трехглазы
Скалят зубы черепа,
Замыкает ноль на фазу,
И выводят мозги па.
А в конце к тебе дороги
Приобрел я свой удел:
Беспредельной безнадеги
Безнадежный беспредел.
* * *
Чей силуэт
Обнял мою тень?
Тих менуэт,
Короток день,
Короток крик
В вязкую тьму.
Мертвенный лик
Тянущих рук.
Вечер застыл,
Сухо, тепло.
Белым покрыл
Иней стекло.
А силуэт
Раздел мою тень,
С ней тет-а-тет
Оборотень.
Месяца блик,
Эроса бал.
Юный старик,
Он разорвал
Новой жены
В клочья подол
И со стены
Сбросил на пол.
Грохотом стал
Шорох белья,
И тут я узнал –
Силуэтом был я.
* * *
Когда упала тень
В сплетенье рук немое,
А ночи стало лень
Беленое зимою скрывать...
Явилась в город:
