Потому что она левша? Но она не всегда будет смотреть направо. Понаблюдайте это.
Сьюзен, как бы вы выглядели, если бы у вас были длинные рыжие волосы?.. На кого бы вы были похожи, если бы у вас выросла борода?.. Знаете ли вы, как вы выглядите, сидя сейчас здесь?.. (Сьюзен смотрит влево вверх). Куда сейчас был направлен ее взгляд? Вы сказали, что она обычно смотрит вправо, отвечая на визуальные ориентированные вопросы. Куда она смотрит сейчас? Налево вверх. Так что она не всегда смотрит вправо. Иногда она смотрит налево вверх. Существует систематическое различие между вопросами, какие я задал только что и визуальными вопросами, которые я задал с самого начала. Каково же это различие?
Женщина: Первая группа визуальных вопросов относилась к прошлому опыту. Для ответа же на вторую группу вопросов у Сьюзен в прошлом опыте не было информации.
Прекрасно. Первый набор образов мы называем эйдетическими. Это образы-воспоминания. Второй набор – это сконструированные образы: она никогда не видела себя сидящей на стуле в этой комнате, она никогда не имела такого визуального опыта, так что она была вынуждена сконструировать этот образ, чтобы увидеть, как она выглядит.
Большинство «нормально организованных» людей (праворуких) дают реакции, противоположные реакциям Сьюзен. Сьюзен левша, и поэтому ее реакции инвертированы. Большинство людей смотрят налево вверх, вызывая эйдетические образы, и направо вверх, вызывая сконструированные образы.
Но многие из нормальных правшей смотрят направо вверх, когда дело идет об эйдетических образах. Барбара смотрела направо вверх, чтобы вспомнить что-то, несколько минут назад. Помните ли вы, что вы тогда видели?
Барбара: Нет.
Помните ли вы дом, в котором жили в детстве?
Барбара: Да.
Она снова посмотрела направо вверх. Что вы видели?
Барбара: Я видела гостиную.
Я думаю, что ваша гостиная обладала определенными особенностями. Давайте проверим мои предположения. Гостиная, котору вы видели, была подвешена в пространстве. Вы видели ее как бы со стороны, а не так, как если бы вы находились внутри ее. Эта картина, которую вы никогда прежде не видели, потому что это был фрагмент той серии образов, которые хранятся у вас в памяти. Это не было ничем таким,что вы видели непосредственно. Это был искусственно извлеченный из вашей памяти кусок картины. Так ли это?
Барбара: Да
Когда вы задаете человеку визуально ориентированные вопросы и он смотрит направо вверх, то это не значит, что он левша. Если вы хотите знать, почему он смотрит направо вверх, у вас есть некоторые возможности. Действительно, одна из возможностей состоит в том, что этот человек, например, как Сьюзен, имеет инвертированную церебральную организацию, а другая возможность состоит в том, что человек конструирует образ касательно прошлого, как, например, Барбара. В этом случае образ будет не цветным, с малым количеством деталей, что всегда имееется у образа эйдетического. Это важное различие.
Когда у Барбары возникает образ, он появляется как бы вне контекста, что характерно для сконструированных образов. Кстати, Барбара, наверное, спорит с людьми о прошлом – особенно с теми, кто вспоминает эйдетически.
Салли: Я не заметила, чтобы Фрэн смотрела вверх или вниз – она смотрела прямо на меня перед тем, как я задал ей вопрос и после того?
Были ли в ее взгляде какие-нибудь изменения?
Салли: Да, после вопроса ее взгляд стал более задумчивым.
«Задумчивым». То, что для вас и для меня выглядит более «задумчивым», может отражать совершенно другой вид внутреннего опыта, «задумчивый» – это сложное определение опыта, суждение о нем. Это не сам ваш сенсорный опыт. Я уверен, что слово «задумчивый» имеет для вас определенный смысл и вы легко можете связать его с определенными переживаниями. Опишите, пожалуйста, то, что видели, чтобы мы могли согласиться или не согласиться с этим.
Как мы и сказали ранее, ответы на заданные вопросы предшествуют вербализации. Если вы имеете возможность непосредственно наблюдать за вашим собеседником, вы всегда получите ответ еще до того, как он будет вербализован. Я попросил Салли описать свой опыт, и она уже дала на мою фразу невербальную реакцию. В своих движениях она отразила то, что делала Фрэн.
(К Салли) Вы ощутили, что сейчас сделали?
Салли: Я вроде бы чуть прикрыла глаза.
Да, ваши ресницы дрогнули. Что вы еще можете извлечь из того, что только что сделали, или из ваших воспоминаний о том, что сделал Фрэн?
Знакомо ли вам такое ощущение в беседе, когда глаза собеседника продолжают быть устремленными прямо в вас, но вдруг у вас появляется чувство, что вы находитесь в одиночестве? Только наедине с собой? Именно это здесь произошло. В обоих случаях зрачки расширились, а мышцы лица расслабились.
Если вы беспокоитесь о том, что не сможете увидеть расширение зрачков, то я считаю, что это утверждение не касается самого явления расширения зрачков, а касается ваших перцептивных программ. Я сейчас не имею ввиду остроту вашего зрения. Ваши перцептивные возможности – это нечто приобретенное, выученное, и следовательно, может быть выучено еще лучше. Большинство людей действуют именно таким образом, как будто бы их чувства являются пассивными приемниками огромного потока информации, поступающего из внешнего мира. Этот поток действительно есть, и он настолько огромен, что мы можем отобрать только незначительную часть его. Активно выбирать полезную информацию мы выучиваемся в течении жизни.
А сейчас мы вас попросим несколько минут посвятить тому, чтобы изменить свои перцептивные программы, определив, первое: существуют ли те стереотипы, о которых мы говорим, и второе: можно ли их полезным образом использовать. Продвигаться мы будем постепенно. Полагаясь на контакт, который нам с вами удалось установить, каким бы он не был, мы попросим вас проделать несколько упражнений. С их помощью, используя свой сенсорный аппарат, вы можете установить для себя, существует ли на самом деле то, о чем мы здесь говорим. Потом мы поговорим о том, как это можно использовать. Ключевым вопросом является то, насколько ценными могут быть подобные знания.
Разрешите мне заверить вас всех, что если у вас имеются навыки определенной коммуникации, которыми вы пользуетесь в терапии, педагогики или управлении, то после окончания нашего семинара они, эти навыки, останутся при вас. Мы не хотим вас призывать делать выбор, а хотим только, чтобы вы рассмотрели новый подход. Я предполагаю, что многие здесь присутствующие являются эффективными и компетентными терапевтами. Вы достигаете определенных результатов и радуетесь им, считаете терапию вашим призванием, вы любите вашу работу, по крайней мере иногда. Но даже в те моменты, когда вы делаете свою работу очень и очень хорошо, вы иногда скучаете. У каждого существует тенденция повторять ту последовательность действий, которая когда-то принесла вам успех, в надежде добиться хороших результатов. Я думаю, что успех
– это одно из самых опасных переживаний для человека, в особенности если вы его достигаете в начале вашей карьеры. От этого ваша деятельность становится воспроизводящей, стереотипной, расчитанной на истертую пятидолларовую бумажку в лабиринте.
Например, вы предложили пациенту производить монолог перед пустым креслом, представляя, что в кресле сидит его мать – и увидели, как он от этого драматически переменился к лучшему. И вы могли решить, что каждый терапевт в стране должен пользоваться этим приемом, в то время как это был один из мириадов возможных подходов, способных произвести такие же изменения с пациентом.
Сомневающихся и скептиков мы попросим сделать следующее: принять нашу ложь за истину на некоторое время, а именно на время, которое понадобится для выполнения упражнения. Таким образом, вы сможете использовать свой сенсорный опыт (а не наши сумасшедшие вербализации), чтобы решить, действительно ли то, что мы описываем, присутствует в поведении вашего собеседника.
А сейчас мы хотим сделать утверждение, что вы всю свою жизнь не замечали того, что является совершенно очевидным. Вы не замечали, что человек, говоря: «Ну, для меня это выглядит так…», смотрит влево вверх, произнося: «И тут я сказал себе…» – смотрит направо вниз, и говоря: «Я тогда почувствовал»
