— Прошу тебя, убери руки!
Ей трудно было придумать весомый аргумент, чтобы убедить его отпустить ее. Ей вообще было трудно думать.
Мигель слегка отогнул ее свитер, она положила руку, чтобы остановить его, и их пальцы сплелись. Почва уходила у нее из-под ног, Анни сильно сжала руку Мигеля, чтобы остановить ее движение. Он нежно притянул девушку к себе. Уже не притворяясь, что сопротивляется, она прижалась к его груди, обмирая от легких поцелуев. Если она чуть-чуть повернет голову, их губы соприкоснутся…
— Прошу тебя, Мигель, не надо… — взмолилась Анни, пытаясь увернуться. Он дразнил ее, испытывая от этой игры явное удовольствие. Ласки Мигеля становились все более настойчивыми, у Анни голова пошла кругом, и по всему телу пробежала ошеломившая ее дрожь. Пора положить этому конец, подумала Анни, еще минута, и она будет не в состоянии сделать это.
Но в следующий момент Мигель наклонился к ней и, водя языком по мочке уха, прошептал:
— Ты чудо, Анни, ты чудо! Согласись, это гораздо лучше, чем ссориться друг с другом? — А его настойчивые, нетерпеливые руки уже гладили ее бедра.
Анни крепче обняла Мигеля за шею, страстно мечтая о тех поцелуях, которыми он целовал ее раньше, желая испытать безрассудное забытье, которое всегда ощущала в его объятиях.
Наконец она была вознаграждена — жаркое прикосновение его властных губ опалило ей рот. Все, что было раньше, уже не имело никакого значения, отныне существовало только настоящее. Мигель поцеловал ее в ямочку на шее, потом ниже и еще ниже, пока она, застонав, не запустила пальцы в его густые волосы. Рука Мигеля двинулась под свитер, вызвав волну наслаждения, она вздрогнула и придвинулась ближе. Его пальцы были колдовскими, напряжение, охватившее обоих, все росло, и Анни захотела большего не в силах уже контролировать себя. Когда его большой палец стал гладить под кружевным лифчиком набухший кончик ее груди, Анни сначала вздрогнула от; удовольствия, а потом отпрянула и коротко вздохнула.
Она почувствовала бедром его увеличившуюся твердую плоть. Прикосновение предостерегло ее: он не юнец, который удовлетворится подобными поцелуями и затем уйдет. Ей не следует забывать об этом.
— Не отпускай меня, дорогая, — прошептал он глубоким голосом.
— Мне нравятся твои поцелуи, Мигель… — ответила она, испытывая непреодолимое желание добавить что-то еще, но не зная точно, что именно.
— Анни, я хочу больше, чем поцелуи. Если мы останемся здесь и продолжим, я захочу тебя всю целиком.
На краткое мгновение Анни подумала об этом. Как было бы чудесно, если бы Мигель преподал ей урок любви! Он был самым потрясающим из знакомых мужчин: опытный, сильный, сексуальный. Но здравый смысл вернулся к ней: дочь английского викария не может пойти на мимолетную связь. Ей надо больше.
Со вздохом она позволила своим пальцам погладить ему шею, скользнуть под его рубашку, почувствовать сильное биение мужского пульса, такое же сильное, как стук ее собственного сердца.
— Я думаю, мне лучше встать, — сказала она твердо и сделала попытку подняться.
— Почему? — Его голос дрожал от страсти.
— Дорогой, я не девушка на одну ночь, и у нас с тобой ничего не может быть. Если ты потерял голову, то моя пока что на месте. Я просто игрушка для тебя.
Она хотела, чтобы он отрицал это, страстно желала, чтобы пообещал, что всю свою оставшуюся жизнь они будут вместе, но Мигель не сказал ничего, а его рука продолжала поглаживать ее. Анни взяла его руку и убрала со своих колен.
— Я знал, что ты так скажешь.
— Я могу показать тебе Лондон…
Ей не хотелось, чтобы он уходил. День мог бы быть чудесным. Что может быть прекраснее, чем прогулка с любимым, да еще перед самым его отъездом. И плевать на дождь!
— Я предпочел бы начать с твоей спальни.
— А как же Кончита? — спросила она, не отводя глаз от своих пальцев на пуговице его рубашки. Затаив дыхание, она ждала ответа.
— Я сказал тебе, что мы решили расторгнуть помолвку. С этим покончено раз и навсегда.
— Я не верю тебе. — Она поднялась, удивляясь, какими нетвердыми стали ее ноги. — Никто, кроме меня, кажется, не знает об этом. Это что — страшная тайна?
— Черт побери, да с чего ты взяла? Что тут непонятного: я и Кончита выяснили отношения и разорвали нашу помолвку. Я свободен.
Анни все же сомневалась.
— А почему не сказать всем, если вы и в самом деле ее расторгли?
Он встал и возвышался над ней, сузив глаза от гнева.
— Ты предполагаешь, что я тебя обманываю? Хватит! Я не должен тебе ничего объяснять. Достаточно, что я сказал тебе то, что сказал. Если хочешь показать мне Лондон — пошли, иначе я найду кого-нибудь еще, посговорчивей.
— Прекрасно, иди и ищи. И вообще, я тебя не приглашала к себе — уходи. — Она подошла к двери и распахнула ее.
Мигель подошел, отодвинул Анни в сторону и захлопнул дверь.
— Я приехал, чтобы увидеться с тобой, черт побери, и я не хочу шляться один под дождем, — прорычал он.
Анни внезапно начала улыбаться, затем тихо засмеялась.
— Ладно, ладно, не кричи. Никто тебя никуда не гонит. Ну же, перестань дуться и успокойся.
Выражение лица Мигеля смягчилось, и на губах заиграла ответная улыбка. Он протянул руку, убрал прядь волос с ее щеки, позволив себе приласкать на мгновение мягкую кожу лица, затем указательным пальцем дотронулся до ее губ.
— Я хотел увидеть тебя…
— Бери свой плащ, мы отправляемся осматривать достопримечательности Лондона и мокнуть под дождем.
Моросил нудный дождик. Вдохнув сырой воздух, Анни взяла его под руку и спросила:
— Куда?
— Ты экскурсовод, тебе и карты в руки.
Она секунду посмотрела на него в раздумье.
— Хорошо, Майкл, поскольку в твоем английском образовании есть печальные пробелы, я предлагаю начать с Лондонского Тауэра, где мы можем увидеть драгоценности короны, затем пойти в Вестминстерское аббатство, где покоятся короли и королевы, правившие нашей страной, потом на Трафальгарскую площадь с памятником Нельсону.
— Который победил французов, наших общих врагов…
Анни приподняла брови.
— О, ты не так безнадежен, как можно было подумать!
— Спасибо, — поблагодарил он важно, хотя его глаза улыбались. — У меня здесь машина.
— О, нет, Майкл, мы поедем на метро. Только тот, кто ездит на метро, может увидеть настоящий Лондон. Кроме того, припарковать машину ужасно сложно.
— Я не хочу в метро, не капризничай, поедем на машине.
— Тебе полезно узнать, как живет не очень состоятельная часть населения, Майкл. Лично я не так богата, как ты.
— Я видел, как живет эта часть населения, когда был ребенком, мне это не понравилось.
— Не «эта часть»… — она двинулась к ближайшей станции метро, — а только одна семья. Большинство англичан очень приятные в общении, поверь.
— А эти приятные в общении люди всегда называют своих друзей чужими именами?
— Извини, дорогой. Скажи честно, тебе действительно неприятно, что я так тебя называю?
— Я начал привыкать к этому.
— Хорошо.
