голове каждого мозги превратились в кашу. Защита четвертого полыхнула нестерпимым светом, ярче полуденного солнца и в её огне маг сгорел заживо. Двое оставшихся пропали из поля зрения Кюна, стали невидимы. Башня задрожала от магического удара, но устояла. «Умели раньше строить», — радостно подумал Кюн, обдирая толстые перчатки о веревку и соскальзывая вниз. Заранее намеченная дорога для отхода была уже перекрыта отрядом стражи, запасной вариант перекрывал маг-невидимка. Во всяком случае, именно там видел его Кюн последний раз. «Не повезло вам, ребята», — подумал Кюн, убивая всех шестерых стражников. Это получилось у него легко, все чувства обострились, энергия бурлила, казалось, что не было трёх дней и ночей напряжения. Кюн подбежал к стене, огораживающей дворик дома, за секунду взлетел наверх, прыгая вниз, посмотрел назад, где должны были находиться маги-невидимки. В горячем воздухе он увидел два воздушных вихря. Доли секунды хватило Кюну, чтобы попытаться вырвать сердце у ближнего мага. Попытка была неудачной, воздушный вихрь полыхнул огнем и мгновенно потух. Маг остановил свой бег, на секунду стал виден. Но Кюн давно уже был на другой стороне двора и штурмовал противоположную стену. Через квартал Кюн рассыпал мешочек дорогого гномского перца. Еще раз перелез через забор, оглушил пару собак, и вышел на улицу, попасть куда, обходя дома, было долго и непросто. «Хороша планировка! Специально строили так. Обычный средневековый город», — мелькнула в голове у Кюна чужая мысль.
* * *
Кюн успел забрать свою лошадь и выехать из города. Буквально через минуту ворота закрыли. По всем дорогам поскакали патрули во главе с пятерками магов.
Формирование таких мощных отрядов отняло время, что позволило Кюну оторваться от погони. Ближайшие ворота вели на запад, поневоле Кюн скакал в сторону эльфийских королевств.
Глюк.
Предположения соседки Танте о быстрой смерти родных Кюна оказались неверными. Глюк была жива и невредима, её наивность, глупость и самомнение заставили следователя ордена сразу потерять к ней интерес. Танте и Смарт были арестованы на всякий случай. А вот, привезенный из родового замка Кюн, ошеломил следователя своей стойкостью. Тот отрицал свою жизнь в столице, настаивая на чудесном перемещении в приграничный город Роззе. Пытки не давали результата. На последней стадии барон сознался во всем, но поверить ему мог только дурак. Следователь попросил мага покопаться в памяти Кюна, его первоначальные показания подтвердились, но было поздно — Кюн полностью потерял разум, и начал медленно умирать. Вот тогда следователь снова вернулся к допросам Глюк. Её жизнь в столице, все сведения о столичном «брате» записывались и анализировались. Скоро возникла невероятно простая, но невозможная с точки зрения научной магии теория: под личиной Кюна в столице проживал Святой маг.
Невозможна такая теория была по двум причинам. Во-первых, о живом Святом маге не было никому известно. Во-вторых, столичного Кюна видели многие маги, он несколько раз посещал банк для получения своих денег, он проходил присягу, официально став бароном, при этом никаких признаков иллюзии никто не заметил. Увы! Но только Святой маг мог убить члена совета ордена, убить легко, как котенка. Маг-охранник также имел высокий статус. Следователь отдал приказ следить за домом Смарта. Как оказалось, очень вовремя, буквально через два дня столичный «Кюн» появился. Узнали об этом не сразу. Когда топтуны не вернулись домой, никто не обеспокоился, работа такая. Начальство также проявило небрежность, докладывать о результатах слежки каждый день их никто не обязывал. Только на третий день были допрошены соседи, но к тому времени эпидемия незаразных болезней охватила персонал ордена. Следователь в эти три дня тоже уходил ночевать в город, и теперь лежал на смертном одре.
Глюк повезло, многие связи ордена были разрушены страшной атакой Кюна, людей и магов не хватало. Осторожные срочно нашли себе неотложные дела за пределами замка, трусливые бежали, презрев последствия, расчетливые начали плести интриги, колеблющиеся дезертировали к врагам, к тому же в погоню были отравлены лучшие силы ордена. Глюк не беспокоили неделю.
Володя.
Купеческий караван тестя стал для Володи лучшим прикрытием. Отец и Хард на этот раз напрасно отговаривали Володю от поездки в столицу империи. Пантано встретил Володю неприветливо. Проверки, патрули, заставы, жесткий полицейский контроль напомнил Володе Москву. Стражники быстро выделяли приезжих из толпы и доили, доили, доили. Пограничники — это в Пантано стало клеймом. Скоро Володе стало известно о теракте в замке Дюк. У него появилась надежда.
«Только Павел Ильич способен на такую масштабную атаку. Странно, что так много убитых? Жестоко, подряд, без всякого отбора. Но маги могли довести добрейшего дядю Пашу до такой жестокости своими безрассудными действиями. Вот найду дядю Пашу, он мне всё расскажет», — Володя надеялся на удачу, и сделал правильные выводы случайно, интуитивно. Короткий анализ показал, что стража уже разобралась, в какую сторону бежал Святой маг. Володя забрал обоих спецов, приданных ему Хардом, и отправился по следам дяди Паши. Азарт и нетерпение переполняли его.
* * *
На первом же перегоне Володе самому, а не многоопытному помощнику тестя,
пришлось беседовать с сержантом стражи. Володя торопился, был излишне возбужден, слишком полагался на огромную мощь амулетов дяди Паши, и не знал, как положено вести себя пограничникам в империи. В результате, на третьей минуте разговора, сержант достал оружие. Это был магический пистолет, способный убить почти любого мага. Обычно, все собеседники сержанта теряли весь свой гонор, и сразу повиновались приказам. Володя уже хотел сдать назад. «Сейчас местный гаишник начнет придираться. Руки на круп лошади! Покажи клеймо! Почему зимняя сбруя? Подковы разного профиля. Грива нерасчесана. Покажи дорожные сумки», — грустно приготовился он к неизбежной дойке.
Володя усмехнулся своим аналогиям с недавней российской действительностью, эта улыбка довела сержанта до решительных действий. «Погранцы всегда в чем-то замазаны. А если мы даже ничего криминального не найдем, то у нас есть что им подложить», — решил сержант и нажал на курок. Защитный амулет сработал достойно, отраженный удар сжег, стоящих рядом с Володей, сержанта и его напарника. Трое, оставшихся в живых, стражников на мгновение растерялись, затем обнажили оружие, но Володины охранники уже достали ружья и выстрелили дуплетом крупной картечью.
* * *
Летучие отряды ордена нашли достойную добычу. Многим было понятно, что манера убийств непохожа на действия столичного «Кюна», что на месте схватки следы трех человек, а не одного. Но преследовать Святого мага было страшно, а новый противник выглядел не столь опасным. По следам Володи ринулись десятки маленьких отрядов. Через неделю половина из них имела удовольствие выследить и догнать пограничников. Их защиту не смог пробить никто, они же убивали много и безжалостно. Но способы убийств были далеки от магии.
Кюн.
Чуть отъехав от столицы, Кюн почувствовал себя в безопасности, ни слежки, ни погони. Его смущал такой быстрый конец преследования, немного по другому представлял он себе действия стражи и магов ордена. Но не доверять своим чувствам он тоже не мог. Прекратив бегство, Кюн задержался в провинциальной гостинице, которую он так не любил. Обедал он в одиночестве. Ранним утром и поздним вечером путешественники заполняли зал, но днем гостиница пустела. Неожиданно в дверях возникло чудо: солнечные лучи подсвечивали тонкое летнее платье из невесомого шелка, элегантная шляпа с драгоценными перьями диковинных птиц полыхала разноцветными огнями, белоснежная улыбка богини сводила с ума в одно мгновение. Кюну показалось, что женщина улыбается именно ему. А кому же еще? Он один обедает в зале. Но богиня проплыла мимо, а толстяк трактирщик бросился навстречу приезжей, лепеча вздор. Кю покраснел, побледнел, вспотел и покрылся гусиной кожей. Он то открывал рот, как бы собираясь что-то сказать, то захлопывал его, сопя и вздыхая.
«Она играет. Ей необходима помощь, а получить её она может только от меня», — снова, несвойственные Кюну, мысли выплыли из глубины сознания. Робость и отупение прошли, у Кюна появилась уверенность в себе, некая снисходительность к наивной игре незнакомки. Казалось это не опытная, зрелая женщина, на десяток лет старше Кюна, собралась манипулировать восторженным мальчиком, а опытный, видавший виды, мужчина улыбается при виде давно ему знакомых женских уловок.
«Как же она должна быть хороша в постели!» — без грамма пошлости подумал Кюн. И стал ждать следующего хода прекрасной брюнетки. Прекрасная фея из детской сказки нахмурилась, но и это вышло у
