— Я осторожно.
— А приворожить Петрова не проще?
— Это неспортивно!
— Ха!
Рэ Павловна.
Рэ поднялась на холм, ветер донес до неё запах сосен, а вместе с ним … Нет, то, о чем говорил отец она не ощутила. Чужой мир! Чужой! Ушло, пропало то незабываемое ощущение спокойствия, равновесия, которое она чувствовала, поднимаясь в Роззе на холм, считавшийся там горой. Как же ей не хватает здесь этого, и в спящей деревенской равнине, и в безумной суете ближнего русского города, и в русской столице, где нет ни одного русского лица. Катя! Сегодня приедет Катя!
— За год здесь почти ничего не изменилось, ни одна мелочь, может только юбка? — усмехнулась Катя, — даже Рэ не подросла. Почему? Катя смотрела на Рэ, но обращалась, явно, к Павлу.
— Ты опять сделала пластику. Хакамада! — оскорбительно засмеялся отец. Рэ было непонятно: кто такая Хакамада, и чем так плохо быть на неё похожей.
— Сундук деревенский! Это китайский стиль! Он немного смешался со старым, семитским, — обиделась Катя.
— Помнишь «Ванессу Мэй», свою невестку? Хочешь стать такой? — задумчиво сказал отец. Катя подумала, глаза её загорелись, но она справилась.
— Нет. Не хочу, чтобы у тебя болело сердце.
— Я деревенский сундук! Моё сердце — стальной замок!
— Как ты живешь без любви?
— У меня есть дочка! — отец обнял Рэ.
— Ты стар и глуп, хоть и смотришься на тридцать.
— Я счастлив! Здесь я впервые, по-настоящему счастлив! Мне есть зачем жить!
Глава 13. Тихая сельская жизнь
Рэ Павловна.
Ради приезда Кати отец отменил вечерние занятия магией, проверку школьных заданий и даже позвонил соседу пограничнику, попросил перенести его тренировку с Рэ. Катя болтала весь вечер без умолку, а Рэ восторженно млела от её рассказов, отец же становился всё сумрачней. Просидели до полуночи, Рэ никак не могла заснуть и пошлепала босиком в комнату для гостей, там было пусто. Девочка активировала поисковую сеть и обнаружила Катю в комнате отца, ей это почему-то не понравилось. Глухая ревность всколыхнула обиду на отца и неприязнь в Кате. Рэ пару минут подслушивала и у неё отлегло на сердце, взрослые разговаривали холодно. Рэ, в спешке, даже успела «заглянуть» в комнату отца. Катя была, правда, в абсолютно прозрачной ночнушке, но сидела в кресле.
— Я тебя в который раз прошу, Катя, не забивай девочке голову фальшивыми прелестями столичной жизни, — голос у отца скрипел и хрипел. Рэ знала, он крайне раздражен, хотя внешне говорит спокойно.
— Она всё это видит по тиви.
— Она понимает, что показывают шлюх и воров.
— Ой-ли? Есть и приличные люди!
— Холуи? Охрана?
— Ты не любишь родину. Ты не нашел женщину своей мечты. Ты не научился зарабатывать деньги. Ты — неудачник, — сделала вывод Катя.
— Как сказал классик: «Родину я люблю, государство ненавижу!» — пошутил отец, и сам же засмеялся искусственным смехом. Катя встала и подошла к кровати отца.
— Пустишь под одеяло? — для видимости спросила она, и улеглась рядом с потеснившимся Павлом.
— На второе место по значимости ты поставила любовь! Я рад, что деньги у тебя откатились в самый конец, — отец произнес это серьезно, без обычной насмешки.
— И?
— Всего год прошел после смерти матери Рэ.
— Извини, я забыла про твои проблемы, — Катя нагло зашевелила руками под одеялом. Рэ возмущенно зашипела, еле слышно, чтобы в соседней комнате не услышали.
— Ого! — удивилась Катя, слишком театрально.
— Мои проблемы носили магический характер. Рушель не хотела делить меня с другими. Как только она умерла, заклинание потеряло силу, — грустно произнес отец. Рэ чуть не упала от неожиданности.
— Вот видишь! Неудачник ты! Пустышка!
— Что ты меня накручиваешь? «На слабо» я не велся даже в детстве. Я не хочу делить любовь между Рэ и кем-то еще. Девочка не поймет, будет ревновать, ей хватает горестей в этой жизни.
— Тебе хотелось сына? Воспитываешь её по-мальчишески!
— Нет. Я доволен и счастлив. Воспитываю так, как умею.
— Секса хочешь? Чисто по-дружески, — Катя залезла на отца, навалившись на него тяжелой грудью. Рэ казалось, что Катя хочет отнять у неё последнее, что осталось в жизни, любовь отца.
— Нет. Утром «она» всё поймет и расстроится, — отец ласково поцеловал Катю и сдвинул в сторону. Катя обиженно отвернулась и замолчала. Пауза затянулась. Рэ успела сообразить, что подслушивать и подглядывать неприлично. И, раз уж ничего интересного не происходит, то можно вспомнить о приличиях. К тому же ей захотелось спать, в комнате было прохладно, теплая постель стала особо заманчива.
— И всё-таки ты неудачник! — судя по голосу, Катя тихо плакала. Но в голосе была злость. Рэ решила еще немного послушать и посмотреть.
— Я не научился «зарабатывать» деньги! Иными словами — воровать!!! Как твои московские друзья?! — зло зашипел отец.
— А что тебя так возбудило?! — слезы у Кати просохли, она говорила почти радостно.
Рэ подглядывала магически, и ей казалось, что глаза отца полыхают огнем. Катя этого не видела и держалась уверенно.
— У меня осталось два друга, ты и Хард. Погиб Кляйн, убили Лёшу …
— А тот эльф, с которым вы подружились в плену? Ты говорил о нем с такой грустью!
— Когда служебный долг мешает дружбе …
— Ты бы расстался с работой! Я знаю! А он?
— А он не смог. Так что ты мой самый старый и близкий друг! А деньги тебя испортили, вот я и расстраиваюсь.
— Только ты не говори «старый», лучше как-то по-другому: «милый друг», например, — Катя опять обняла отца.
«Какая же она сучка», — разозлилась снова Рэ. Аура Кати полыхнула теми самыми красками плотских желаний, что Рэ видела у училки физо, та всегда оказывалась необыкновенно вовремя рядом с отцом, стоило тому появиться в школе.
— «Милый друг» — звучит по-французски пошло, — засмеялся отец, и в ответ обнял Катю. «…», — выругалась Рэ. Отец встрепенулся. «Я это вслух произнесла?», — подумала Рэ.
— Катя, спасибо тебе, — отец нежно поцеловал «милого друга», — оставайся спать здесь, а я заночую в комнате гостей. Отец демонстративно медленно встал. И неторопливо пошел к двери, давая время Рэ исчезнуть.
Рэ долго ворочалась, не могла заснуть. «Уж лучше училка физо, той ничего, кроме секса, не нужно», — недальновидно подумала Рэ.
