рассчитывал, решив взять мотоцикл, а не машину. Поначалу, правда, ему несколько раз пришлось пережить приступ удушья - несмотря на хрупкость, Елена сжимала его не хуже удава, - но затем она немного успокоилась, расслабилась и, насколько мог судить Адам, стала наслаждаться поездкой. Иногда она не удерживалась от негромкого вскрика, когда он закладывал особенно крутой поворот, и Адам не мог отказать себе в удовольствии проделывать это раз за разом, даже когда этого не требовалось.
Многие жители города при виде Елены расцветали улыбкой и подбадривали ее своими криками. Однако Адам сомневался, что Елена их слышала, и, в общем, был прав.
Первое время Елена сосредоточилась исключительно на том, чтобы удержаться на мотоцикле, поэтому тот факт, что она обнимает Адама, не сразу отпечатался в ее сознании, но затем ее захлестнула волна счастья. В этом невероятном фантастическом путешествии его крепкое сильное тело было реальным доказательством того, что все это происходит с ней.
- Где мы?
- Знак указывает, что мы приближаемся к римскому амфитеатру.
- Мы должны остановиться. Ты просто обязан его увидеть.
Небольшая парковка была забита автомобилями, но с местом для мотоцикла у Адама проблем не возникло.
Пока они шли к амфитеатру, Елена рассказала ему, что, как говорит само название, он был построен римлянами, но Адам не ожидал, что он окажется таким огромным. Несмотря на то что его возраст насчитывал несколько веков, амфитеатр был в удивительно хорошем состоянии.
- Здесь до сих пор дают представления, - сообщила Елена. - Прошлым летом здесь, например, была презентация «Аиды». Я не могла пропустить такое событие.
- Невероятно, если в это вдуматься, - покачал головой Адам.
- Да, невероятно, - согласилась Елена. - Интересно, как бы древние римляне встретили произведение их соотечественника, родившегося спустя несколько веков?
- Думаю, им было бы любопытно послушать, - с улыбкой ответил Адам.
Следующие два часа прошли в исследовании древних дворцов, которых на Нироли оказалось невероятно огромное количество, затем Елена направила его к скале, с которой лучше всего был виден старый порт. От открывшейся перед ним панорамы у Адама захватило дух.
- Что ты видишь? Опиши мне, - тихо попросила его Елена.
Адам не мог отказать ей в этой просьбе, хотя сам считал, что не силен в поэтических описаниях. Сначала он просто перечислял, что видит, но незаметно для себя стал добавлять свои собственные ощущения, и, что самое удивительное, ему не приходилось искать нужные слова - они сами шли с языка.
- Ты чудо, - порывисто сказала Елена.
- Что? - поперхнувшись, спросил Адам.
- Ничего. - Елена взяла его за руку. - Ну что, поехали, шофер?
- Как прикажете, мадам.
После соседнего городка Порто-ди-Кастеланте, выросшего на холме, начались виноградники, которым, казалось, не будет конца, затем их сменили мили фруктовых садов с оливковыми деревьями, среди которых мелькали яркие пятна апельсиновых рощиц. И весь этот живописный пейзаж предстал перед Адамом на фоне видневшихся на горизонте гор. И чем дольше они ехали, тем сложнее было Адаму противиться красоте и умиротворению, разлитому в воздухе. Когда они проезжали мимо потухших вулканов, Адам признался себе, что побежден.
- Ты выиграла, - сказал он, сделав глоток местного вина, которое им подали в придорожном кафе. - Этот остров - одно из красивейших мест, где мне довелось побывать.
- Конечно, - согласилась Елена. - Я знала, что ты так скажешь, хотя мои детские воспоминания весьма расплывчаты. Вопрос в другом: почувствовал ли ты с Нироли связь, которую ощущает каждый, кто здесь родился?
- Ты говоришь так, словно остров - живое существо, - не понимая, чего хочет от него Елена, отшутился Адам.
- Да, Нироли живой, - спокойно сказала Елена. - Таким его делает то, что до нас здесь жили многие поколения людей. Не думаешь ли ты, что они могли исчезнуть бесследно? Дворцы, руины, амфитеатр - это лишь свидетельства того, как они жили. Здесь даже воздух пахнет по-особенному. Он пропитан нашей историей.
Адам спрятал усмешку.
- Я подумаю над твоими словами. Возможно, я действительно что-то чувствую, но сейчас мой мозг полон иными впечатлениями.
- Ты обязательно это почувствуешь, потому что в тебе течет кровь наших предков. - Она замолчала, осененная внезапной мыслью, затем спросила: - Ты когда-нибудь встречался со своим отцом?
- Нет. Я только однажды видел его.
- Сколько тебе было?
- Шестнадцать. Однажды моя мать решила, что произведет фурор, явившись на вечеринку со взрослым сыном, потому как выглядела она гораздо моложе своих лет. Она привезла меня с собой в Рим. Я пробыл там недолго - она быстро от меня устала и отправила обратно, - но мне не забыть тех нескольких дней, что я там провел. В один день, когда подруга матери взяла меня пройтись по магазинам, мимо нас проехал черный лимузин в сопровождении полицейских. Лимузин остановился у отеля, и, когда из него вышел мужчина, подруга матери сказала мне: «Это твой отец, наследный принц Нироли».
- И до этого ты никогда не видел даже его фотографии?
- Видел, но встретиться с ним так, на улице, - на это я даже не рассчитывал.
- А он тебя видел?
- Когда мы вышли из бутика, он появился в дверях отеля в сопровождении телохранителей и зашел в соседний торговый центр. Я последовал за ним. Он провел там довольно много времени, и я всячески старался оказаться как можно ближе к нему. Скоро я стал вызывать подозрение у телохранителей, но они не успели ничего сделать, потому что отец неожиданно повернулся, и его взгляд упал на меня… - В обычно уверенном голосе Адама снова слышалось волнение шестнадцатилетнего подростка, впервые увидевшего своего отца.
- Он тебя узнал? - осторожно спросила Елена.
- Думаю, да, потому что на его лице промелькнуло странное выражение, - ответил Адам, справившись с собой. - Но он ничего не сказал. Мы просто несколько секунд смотрели друг на друга, а потом он повернулся и ушел.
- И он не попытался с тобой связаться?
- Когда мне было восемнадцать, я написал ему письмо. В ответ получил: «Спасибо за Ваше письмо. Просим Вас больше не писать».
Сердце Елены переполняли боль за Адама и негодование на его отца. Она нашла его руку и накрыла ее своей ладонью.
- Вот почему я не мог оставить Джереми, когда Мелисса заявила, что, если я захочу отдать его в детский дом, она не будет возражать. - (У Елены перехватило дыхание от такой жестокости.) - Я ничего не знал о чувстве отцовства, но понимал, что не смогу отдать сына, хотя стыдно признаться, но иногда задумывался о том, а не было бы лучше для Джереми, если бы его воспитала какая-нибудь милая пара, которая знает, как обращаться с детьми.
- Не говори так! - с горячностью воскликнула Елена. - Даже не смей об этом думать. Ты научишься быть отцом, надо только немного потерпеть.
- Твоими бы устами да мед пить, - усмехнулся Адам. - Ну да ладно. Что это мы все обо мне да обо мне? Я знаю о твоей матери и бабушке. А кто твой отец?
- Мой отец? - Елена пожала плечами. - Он исчез, когда мне было четыре года, почти одновременно с тем, как я ослепла.
- Ты считаешь, что именно это послужило причиной, почему он вас бросил?
- Я уверена в этом.
- И что, с тех пор ты о нем ничего не слышала?
