евагрианском платонизме. Александрийский архиепископ Феофил, поначалу сам увлекавшийся Евагрием, в конце концов осудил его последователей, и им пришлось покинуть пределы египетской Церкви. Они нашли убежище в Константинополе. В это время Константинопольский архиепископский престол занимал один из величайших отцов Церкви святитель Иоанн Златоустый. И вот, из-за того, что св. Иоанн приютил этих монахов, нисколько не думая этим поддержать оригенизм, возник конфликт между Александрией и Константинополем. Кроме непосредственных богословских и церковно-канонических причин, он имел причины церковно-политического свойства. Дело в том, что в Александрии многие были раздражены возвышением Константинопольской кафедры. Ранее первой епископской кафедрой всего Востока была Александрия. С возвышением кафедры нового столичного города, которую Второй Вселенский Собор объявил следующей по чести после Римской, она оказалась впереди Александрийской.
Произошел конфликт. Император по совершенно непринципиальным и даже своекорыстным соображениям встал на сторону Александрийского архиепископства, а собственного архиепископа предал, так что св. Иоанн Златоуст был осужден, и отправлен в ссылку, где и умер. Эти обстоятельства имеют значение для дальнейшего и в том или ином виде отражаются в событиях, связанных с Третьим Вселенским собором. Константинопольские императоры поняли свою ошибку, большой свой грех, и состоялось торжественное их покаяние. Мощи св. Иоанна Златоуста были торжественно возвращены в столицу, а затем, уже в конце 20-х гг. V в., когда в очередной раз встал вопрос о замещении константинопольской архиепископской кафедры, решили, как бы в память о величайшем христианском проповеднике св. Иоанне Златоусте пригласить на патриаршество другого видного проповедника из того же города, откуда пришел в Константинополь св. Иоанн Златоуст, т. е. из Антиохии.
Новый архиепископ, или, как уже в это время стали говорить, патриарх, носил имя Нестория. Он действительно был весьма видным проповедником в Антиохии и отличался строгой подвижнической жизнью. Став архиепископом столицы, он, кроме того, проявил себя как очень деятельный администратор. Несторий весьма активно боролся с различными ересями, хотя его руководящим принципом в борьбе с ними было постоянное обращение к светской власти. В одной из первых своих речей он, взывая к императору, воскликнул: «Дай мне вселенную, свободную от ересей, и я дам тебе Царство Небесное». Имея властный и беспокойный характер, Несторий с самого начала вступил в конфликт с жителями столицы, вверенной его пастырскому попечению. Население Константинополя уже в это время почитало Пресвятую Богородицу как покровительницу их города. Почитание Пресвятой Богородицы было давней церковной традицией, слово «Богородица» встречается уже у богословов III в., например, у выше упомянутого Оригена. Несторий решительно выступил против этого наименования Пресвятой Девы, говоря, что нельзя называть Богородицей ту, что родила человека. Жители Константинополя почувствовали, что это еретическое учение, и они не ошиблись, потому что здесь речь шла, конечно, не только о почитании Пресвятой Богородицы, но и о самом Христе Спасителе. Несторий в своем богословии разделял единого Христа-Богочеловека на две личности. Он говорил, что все евангельские речения о Христе нужно строго разделять на те, которые относятся к Богу, и те, которые имеют в виду человека. Бог живет в человеке Иисусе как в храме. Соединение Божества и человечества во Христе Несторий описывает в таких терминах, что получается соединение внешнее, не онтологическое, а только, так сказать, моральное соединение, подобно тому, как Бог живет в святых Своих, пророках, например. Именно так, хотя в совершенно особой степени, Бог, согласно Несторию, вселился и в человека Иисуса.
Это сказано в общих и, может быть, слишком заостренных чертах; возможно, учение Нестория было несколько тоньше, но оно было более или менее таково. И вот, когда это учение было сформулировано с Константинопольской кафедры, оно вызвало бурю негодования всей Вселенской Церкви. Почему это негодование вспыхнуло только в Константинополе, почему в Антиохии никто не обратил внимания на опасные тенденции Нестория? Дело в том, что Несторий вполне вписывался в ту среду, где вырос, он принадлежал к так называемой антиохийской школе и всего лишь доводил до крайности те тенденции, которые и раньше существовали у других богословов. Например, последующее суждение Церкви вскрыло такие же тенденции у двух виднейших антиохийских богословов — Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуэстийского, эти имена мы должны запомнить. Диодор был епископом города Тарса в Киликии (родина святого апостола Павла), жил во второй половине IV в., Феодор был сверстником Иоанна Златоуста и его сподвижником одно время. Так что в Антиохии Несторий не обратил на себя внимания своими еретическими высказываниями, там он почитался православным. Но теперь он вызывает острое противодействие сначала своей собственной паствы, а затем в дело включается и александрийский архиепископ св. Кирилл. Св. Кирилл был племянником и преемником того самого Феофила, который вступил в конфликт со св. Иоанном Златоустом. Но дело, конечно, не в этом. Дело в том, что богословское видение Нестория и Кирилла оказалось диаметрально противоположным. Богословие св. Кирилла документировано очень хорошо. Сохранились многие его творения, в том числе составленные им еще до начала споров с Несторием, и мы можем говорить о внутренней цельности его богословия. Он не изменял себе, и острейшим образом реагировал на высказывания Нестория именно потому, что совершенно правильно узрел в них ересь.
Св. Кирилл начинает деятельную переписку. Он обращается к самому Несторию в весьма почтительных письмах, на которые Несторий отвечает с пренебрежением и полупрезрительно. Он обращается к императору, к царицам, т. е. к супруге и сестре императора (в это время уже правил новый император Феодосий II), обращается также в Рим. Кроме своего собственного анализа богословия Нестория, он отправляет в Рим текст проповедей Нестория, чтобы и там могли вынести объективное суждение. Со своей стороны, Несторий тоже вступает в переписку с Римом по этому вопросу и также отправляет туда свои проповеди.
Римский папа св. Келестин, или Целестин решительно встает на сторону св. Кирилла. Творения св. Кирилла, направленные против богословия Нестория, получают распространение, и, со своей стороны, тоже вызывают весьма неоднозначную реакцию, и не только потому, что богословское видение св. Кирилла решительно отличалось от позиций Нестория. Дело еще в том, что св. Кирилл в своих творениях пользовался некоторыми богословскими сочинениями IV в., которые имели еретическое происхождение, и это нуждается в более подробном изъяснении.
В IV в. жил еретик Аполлинарий Лаодикийский, который сформулировал неправильное христологическое учение. Он исходил из антропологического представления о трехчастной человеческой природе, состоящей из духа, души и тела. По учению Аполлинария, во Христе отсутствовало, свойственное человеческой природе, высшее духовное начало. Христос не имел человеческого духа, или, по другой терминологии, человеческой разумной души, ибо вместо нее была ипостась Слова Божия. Таким образом, выходило, что Аполлинарий отрицал полноту человечества во Христе. Учение Аполлинария было осуждено еще в IV в., и его сторонники постарались обеспечить ему будущее следующим обманный способом: они пустили в обращение богословские сочинения Аполлинария, надписав их самыми чтимыми именами отцов Церкви, например, св. Афанасия Великого. Св. Кирилл, имея в руках эти аполлинарианские подлоги, был твердо уверен, что они принадлежат тем, чьими именами они надписаны. Пользование этими сочинениями приводило к тому, что терминология св. Кирилла была непоследовательной, и он вполне мог на терминологическом уровне противоречить сам себе. Это происходило еще и потому, что святитель, имея совершенно правильное богословское видение, считал себя обязанным пользоваться формулами еретического происхождения. Самая знаменитая из них имела очень печальное значение в последующей церковной истории, это формула: «единая природа Бога Слова воплощенная». Противники св. Кирилла совершенно верно усмотрели, что он пользуется аполлинарианскими сочинениями. Не желая вникать в его собственное богословие, они объявили его приверженцем ереси Аполлинария.
Против св. Кирилла, таким образом, восстали не только те, кто был полностью и до конца солидарен с Несторием, таких было довольно мало. Против него восстали и некоторые совершенно православно мыслящие люди. И вот в такой чрезвычайно трудной обстановке пришли к решению созвать Вселенский собор. Вселенский собор мог быть созван только императором. Обычно императоры если не фактически, то, во всяком случае, формально руководили соборами. Соборы заседали в императорских резиденциях, как в Никее, например, в Константинополе, где произошло три из семи Вселенских соборов, или в Халкидоне который тоже был императорской резиденцией. Здесь же император решил назначить местом заседания, так сказать, нейтральную почву, и ею стал город Эфес в западной части Малой Азии, который находится как бы в полпути от Константинополя до Александрии. По этой причине в организации собора были существенные изъяны. На собор его участники прибывали с большим опозданием. Св. Кирилл со своими епископами прибыл
