Итак, вначале обмен спокойными повествовательными констатациями.
Иисус: Я свет миру, кто последует за мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет в жизни.
Фарисеи: Ты сам о себе свидетельствуешь, свидетельство твое не истинно.
Затем следуют формально-логические экзерсисы, — партнеры как бы прощупывают друг друга.
Иисус: Если я и сам о себе свидетельствую, свидетельство мое истинно, потому что я знаю откуда пришел и куда иду, а вы не знаете откуда я, и куда иду.
Вы судите по плоти, я не сужу никого. А если и сужу я, то суд мой истинен, потому что я не один, но я и отец пославший меня. А в законе вашем написано, что свидетельство двух человек истинно. Я сам свидетельствую о себе и свидетельствует о мне отец пославший меня.
Фарисеи: Где твой отец?
Нервное напряжение начинает нарастать. Темперамент Христа не в силах дальше сдерживать свои эмоциональные порывы. Но и терпение иудеев и фарисеев не беспредельно. Начинаются угрозы.
Иисус: Вы не знаете ни меня, ни отца моего, если бы вы знали меня, то знали бы и отца моего. Я отхожу и будете искать меня, и умрете во грехе вашем, куда я иду, туда вы не можете придти.
Иудеи (между собой): он убьет сам себя, что говорит «куда я иду вы не можете придти»?
Христос продолжает «давить» и делает первые обобщающие заявления.
Иисус: вы от нижних, я от высших, вы от мира сего, я не от сего мира.
Поэтому я и сказал вам, что вы умрете во греках ваших, ибо если не уверуете, что это я, то умрете во грехах ваших.
Иудеи несколько растерявшись спрашивают:
Иудеи: кто же ты?
А вот первый, пробный удар.
Иисус: От начала сущий, как и говорю вам. Много имею говорить и судить о вас, пославший меня есть истинен, и что я слышал от него, то и говорю миру.
Когда возненавидите сына человеческого, тогда узнаете что это я и что ничего не делаю от себя, но как научил меня отец мой так и говорю. Пославший меня есть со мною, отец не оставил меня одного, ибо я всегда делаю то что ему угодно. Если прибудете в слове моем, то вы истинно мои ученики. И познаете истину и истина сделает вас свободными.
Иудеи: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда, как же ты говоришь «сделаетесь свободными»?
Иисус: истинно, истинно говорю вам, всякий делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно, сын пребывает вечно. Итак, если сын освободит вас, то истинно свободны будете. Знаю что вы семя Авраамово, однако ищете убить меня, потому что слово мое не вмещается в вас. Я говорю то, что видел у отца моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего.
Иудеи продолжают защищаться не понимая толком с кем имеют дело: Иудеи: Отец наш есть Авраам.
Иисус: Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убит меня, человека сказавшего вам истину, которую слышал от бога, Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего.
А вот контрудар, хотя и «ниже пояса», впрочем, кто оговаривал рамки диспута?
Это заявление и совершенно неадекватная реакция Иисуса более чем что-либо иное демонстрирует нам, — насколько важным был для него вопрос касающийся его происхождения. Кроме того, иудеи вторглись в область, которую он считал некой собственностью: они назвали отцом Бога, т. е. того, кого он сознательно считал своим отцом.
Иудеи: Мы не от любодеяния рождены. Одного отца имеем, Бога.
Апогей! Христос выдает все что он думает и о самих фарисеях, и об их «овцах». Это единственная его речь где он говорит предельно ясно, безо всякого словесного тумана.
Иисус: Если бы бог был отец ваш, то вы любили бы меня, потому что я от бога исшел и пришел, ибо я не сам от себя пришел, но он послал меня. Почему вы не понимаете речи моей? Потому что не можете слышать слова моего. Ваш отец дьявол и вы хотите исполнить похоти отца своего, он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины, когда говорит он ложь, говорит свое, потому что он лжец и отец лжи. А как я истину говорю, то не верите мне. Кто из вас обличит меня в неправде? Если же я говорю истину, почему вы не верите мне? Кто от бога, тот слушает слова божии, вы потому не слушаете, что он не от бога.
И шокированные иудеи-фарисеи отступают, правда, продолжая защищаться.
Иудеи: Не правду ли мы говорим, что ты самарянин и что бес в тебе?
Иисус, также поняв, что сказал лишнее, пытается снять напряжение, но это уже невозможно.
Иисус: во мне беса нет, но я чту отца моего, а вы бесчестите меня. Впрочем, я не ищу моей славы, есть ищущий и судящий. Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово сое, тот не увидит смерти вовек.
Иудеи: Теперь узнали мы что бес в тебе. Авраам умер и пророки, а ты говоришь: «кто соблюдет слово мое, тот не вкусит смерти вовек». Неужели ты больше отца нашего, Авраама, который умер? и пророки умерли: чем ты себя делаешь?
Под занавес Иисуса опять заносит в область псевдофилософии, т. е. в область где он заведомо слаб.
Иисус: Если я сам себя славлю, то слава моя ничто, меня прославляет отец мой, о котором вы говорите, что он Бог ваш. И вы не познали его, а я знаю его, и если скажу, что не знаю его, то буду подобный вам лжец, но я знаю его и соблюдаю слово его. Авраам, отец ваш, был рад увидеть день мой: и увидел, и возрадовался.
Иудеи: Тебе нет еще пятидесяти лет, — и ты видел Авраама?
Иисус: истинно, истинно говорю вам, прежде, нежели был Авраам, я есть. (Иоанн 8, 12–59)
Здесь диспут прекращается и обе стороны расходятся с обостренным чувством взаимной ненависти.
Гитлер в данном вопросе полностью аналогичен Христу, но он помимо всего прочего зная свои слабости, всегда избегал общения с группами где люди способные грамотно аргументировать свои мысли составляют сколь-либо заметный процесс. Вот где подоплека предпочтения фюрером максимально больших толп.
Чем больше толпа, тем легче ей управлять. И хотя отношение Христа и Гитлера к интеллектуалам было совершенно одинаковым, все же Гитлер никогда не вступал с ними в прямую полемику, понимая что тут он не будет выглядеть так эффектно, как перед толпой. О толпе он говорил: «Народ не состоит из людей всегда способных здраво рассуждать. Народная масса состоит из людей, часто колеблющихся, из детей природы, легко склонных впадать в сомнения, переходить от одной крайности к другой и т. п. Как только мы допустили хоть тень сомнения в своей правоте, этим самым создан уже целый очаг сомнений и колебаний». (МК 1, 6)
Христос таких вещей не понимал, для него люди действительно были одинаковы, точнее он видел их одинаковыми и равными перед собой, но общение с массами было для него неприятной необходимостью, основную же свою энергию он тратил на провоцированию бесчисленных склок с фарисеями.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ИДЕЙНЫЕ ВРАГИ
Если я для чего то нужен, значит меня послали сюда высшие силы. Не говоря уже о том, что она ужасно жестока эта единоспасающая церковь».
