— Нет… тут другое, — пробормотала она дрогнувшим голосом. — Я просто не ожидала, что будет так… странно.
Она не находила слов, чтобы описать охвативший ее опьяняющий вихрь ощущений.
— Это еще только начало, — удовлетворенно пророкотал он.
У нее замирало дыхание, когда кончиками пальцев он легкими движениями проводил по ее груди, пока она не запылала огнем.
— Тони, прошу тебя…
— Что бы ты хотела, голубка? Хочешь, чтобы я поцеловал твою прелестную грудь? Я просто умираю от желания ее попробовать.
Когда она кивнула, он выпустил ее на секунду, и прохлада овеяла ее пылающую кожу, пока он помогал ей освободиться от блузки. Потом он склонился к ней, и из губ Мэри опять вырвался возглас упоения, когда его жаркие губы прикоснулись к ее изнемогающей груди. Ее колени подогнулись, и она упала бы на пол, если бы сильная рука не поддержала ее за талию. Она самозабвенно погрузила пальцы в его темные волосы и откинулась назад в экстазе, когда он целовал ее грудь, и уже думала, что не выдержит этого жгучего наслаждения. Но в то же время она страстно желала продлить его. Мэри попыталась было объяснить это, но не сумела подобрать подходящих слов.
— Я знаю, любимая, — проговорил он прерывающимся голосом. — Этого мало.
Не размыкая рук, он выпрямился, шагнул назад к балке и, прижавшись к ней спиной, привлек ее к себе.
— Иди сюда, любимая, и я покажу тебе, какой может быть страсть.
Она позволила ему обнять себя, и ее обнаженная грудь сладостно прижалась к его груди. Мэри почувствовала напряженные горячие мускулы его живота. Когда же он обхватил ее бедра, все внутри нее мелко задрожало и затрепетало в жарких пульсирующих волнах. С возгласом, похожим на рыдание, она повисла на его руках, беспомощно цепляясь за него, в то время как внутри у нее бушевала настоящая буря…
Она вырвалась из его рук и прикрыла ладонями грудь.
— Мэри, что?.. — ошеломленно пробормотал Тони.
Стыдясь своей наготы, Мэри быстро повернулась к нему спиной в поисках блузки. Когда он положил ей сзади руки на плечи, она застыла в напряженной позе.
— Не трогай меня.
— Почему? Не успел я обрадоваться, что мы шагнули немного дальше, как ты отталкиваешь меня. Я хочу знать, что случилось?
Она выскользнула из его рук, продолжая искать свою блузку.
— Просто я пришла в себя.
Она нашла наконец брошенную одежду и поспешно накинула на себя. Она услышала, как Тони сзади негромко чертыхнулся. Когда Мэри снова взглянула на него, его лицо выражало досаду и разочарование.
— Мне кажется, ты убегаешь, испугавшись того, что испытала сейчас удовольствие, — упрекнул он.
Мэри вскинула подбородок.
— Я тебя не боюсь.
— Нет. Ты боишься только своих собственных чувств ко мне.
Мэри заставила себя засмеяться.
— Ты очень самонадеян.
Он шагнул к ней.
— Да? Тогда позволь мне еще раз поцеловать тебя и увидишь, что произойдет.
Она так быстро шагнула назад, что едва не оступилась.
— Не смей!
Он криво улыбнулся.
— Вот видишь! Я был прав, сказав, что ты боишься. — Он протестующе поднял руку. — Но тебе совершенно нечего бояться. Ведь всего несколько минут назад ты испытывала то же, что и я. — В его глазах вспыхнуло многообещающее пламя. — Мне кажется, нам стоит пройти весь путь до конца…
Но мысль о том, чтобы отдаться ему, вызвала у Мэри странную дрожь. Она инстинктивно почувствовала, что тогда ее ждут ощущения, несравнимые по силе с только что пережитым чувственным порывом. Однако, отдавая себе отчет в опасности этой перспективы, она слышала где-то глубоко внутри упрямый любопытный голосок, который, дразня, манил ее.
— Мы не будем проходить путь до конца, — произнесла она, обращаясь не столько к Тони, сколько к себе.
Он вызывающе поднял брови.
— Может быть, не сегодня, но рано или поздно это должно произойти. Тебе нужно только время, чтобы привыкнуть к мысли.
Он круто повернулся и вошел в кладовую, а через миг появился снова, держа в руках щетки. Удивленная этим, Мэри спросила невольно:
— Чего ради они тебе понадобились?
— Чистить лошадей, — ответил он, направляясь мимо нее к выходу. — Это лучшее лекарство от любовного разочарования. Для меня оно предпочтительнее, чем нырять в ледяной пруд, как это делаешь ты.
7
Едва восходящее солнце успело осветить вершины холмов, окружавших долину с востока, как резкий телефонный звонок вырвал Мэри из объятий тревожного сна. С тяжелым вздохом она перекатилась на бок, поднялась с постели и, пошатываясь, вышла в холл. Подавляя зевок, она пробормотала в телефонную трубку:
— Алло?
Но дремота резко слетела с нее, когда она услышала глубокий голос Тони:
— Я разбудил тебя? Извини, дорогая. Но мне очень хотелось поговорить с тобой перед отъездом.
Он уезжает! Мэри ощутила внезапную пустоту в желудке. Подавляя это неприятное чувство, она заставила себя спросить как можно равнодушнее:
— И куда ты едешь?
— На выставку вин в Лас-Вегас. Пробуду там неделю. Я хотел сказать об этом вчера, но ты ушла в дом и не захотела разговаривать со мной после того… эпизода в конюшне.
Он помедлил и добавил:
— Ты нашла вино?
Вчера Мэри нашла ящик на заднем крыльце. Он поставил его туда после того, как вычистил обеих лошадей и пустил их в загон.
— Ты сделал это напрасно. Я проиграла скачки.
— Да. Но награда, которую я получил, была потрясающей, — с особенным выражением произнес он.
Мэри охватило замешательство, и она почувствовала себя так, словно краснеет с головы до ног.
— Это была ошибка, — ответила она дрогнувшим голосом. — И она больше не повторится.
— Нет. Все было правильно и прекрасно. И я помню все до последнего мгновения. Даже несмотря на то, что после я очень нуждался в холодном душе, — усмехнулся он.
— Тони! Я говорю серьезно, — воскликнула Мэри.
— Я тоже. При следующей нашей встрече я докажу тебе, насколько я серьезен. Чистка лошадей и холодный душ — это только временные средства спасения. Я так сильно хочу тебя, Мэри, что это превращается в манию, — добавил он тихо.
