Больше мне вам нечего сказать. Рекомендую обратиться к специалисту в этой области…
— Я уже обращался. Должен признаться, что не был с вами до конца откровенным. Я не сказал вам всего того, что вы, вероятно, вправе знать.
Ева нахмурилась — Грейсон явно чувствовал себя неловко.
— Понимаете, у моей дочери недавно обнаружили дислексию.
Дочь. Такое Еве даже и в голову не пришло. Телезрители редко задумываются о семьях тех, кого видят на экране. Отец, беспокоящийся о своем ребенке, вызывает восхищение, подумала она.
— Мне очень жаль. Сколько ей лет?
— Восемь. Она в третьем классе. До сих пор учителя считали ее просто очень медлительной. Но теперь, когда наконец выяснена причина ее отставания в учебе, она начала проходить курс лечения и уже делает значительные успехи в чтении. Несмотря на это, она все еще отстает от своих одноклассников, ей необходима помощь преподавателя. Его-то я и ищу. Я разговаривал с чиновником департамента мистером Джонсоном, отвечающим за образование в этом районе. И он порекомендовал мне вас.
— Меня? — удивилась Ева. — Но я не даю частные уроки. Я лишь немного помогаю тем своим ученикам, которые проявляют способности и желание много работать, чтобы достичь больших успехов. Все это я делаю на добровольной основе, без какой-либо платы. От детей я требую посещения всех занятий, внимания и выполнения всех моих домашних заданий.
— Именно это мне и нужно, — сказал он, наклонившись вперед. — Я прошу вас о таких занятиях и с Тинкер. Только… я бы предпочел индивидуальные занятия, за которые я буду вам платить. Эрик Джонсон говорит, что ваши ученики достигают удивительных результатов, а слово Эрика для меня достаточно значимо.
Комплимент был Еве приятен.
— Вы очень добры. Как я понимаю, вы знакомы с нашим куратором?
Он улыбнулся.
— Да. Мы, журналисты, хорошо знакомы с местными властями. Иногда с ними даже на «ты». Это нужно обеим сторонам. Мы раскручиваем их проекты, а они снабжают нас информацией, новостями. Так что же вы скажете? Поможете моей дочке?
Как трудно отказать человеку с такими проблемами! Но ведь у нее нет времени на дополнительную работу. И потом, у Флинта есть деньги и связи, он без труда найдет другого учителя для своего ребенка.
— Извините, мистер Флинт…
— Пожалуйста, называйте меня Грей, — прервал он, улыбнувшись. — Грейсон — слишком формально, а мистер Флинт… Так обращаются к моему отцу.
— Хорошо, Грей. В таком случае я — Ева. Мне бы очень хотелось позаниматься с вашей дочерью, но сейчас у меня нет на это времени. Уверена, найдутся другие учителя, которые с удовольствием…
Он вновь прервал ее:
— Я не хочу никого другого, Ева. Я хочу самого лучшего учителя. Идеальным вариантом был бы преподаватель, специализирующийся в обучении чтению, но единственный здешний специалист в этой области в прошлом году был вынужден оставить работу из-за финансового кризиса. Вот почему я обратился к Эрику Джонсону. Он рекомендовал мне вас как самого лучшего учителя.
— Я польщена, правда, — Ева замялась, — но…
— Он также сказал мне, что вы занимались с его ребенком, сражаясь с его дислексией. Теперь он делает большие успехи.
Ева вздохнула.
— Это правда. Но это было еще во времена моей учебы в колледже. И во многом это была просто удача.
— Мне кажется, Эрик другого мнения. Он восхищен вашим педагогическим талантом. Он говорит, что вы обсуждали возможность продолжения вашего образования и получения диплома по специальности «Обучение детей, страдающих дислексией».
Мистер Джонсон мог бы и не расхваливать ее так сильно, с досадой подумала Ева. Да, правда, его младший сын оказался чрезвычайно трудным ребенком, но, несмотря на это, ей все-таки удалось увлечь его учебой. К сожалению, благодарность отца этого мальчика не знала границ и иногда ставила Еву в неловкое положение. Вот как сейчас, например.
— Да, мне бы хотелось заниматься с такими детьми. Но сейчас это невозможно. Думаю, это было бы несправедливо по отношению к тем детям, за которых я уже несу ответственность. Мой класс переполнен, и у меня нет возможности уделять всем моим ученикам столько времени, сколько требуется. Поэтому я выбираю только тех, кому нужна дополнительная помощь. С понедельника по четверг я занимаюсь с ними после уроков. Ни на что другое у меня нет времени. — Ева помолчала немного и привела еще один аргумент: — Не сомневаюсь, Грей, что вы можете позволить себе оплачивать дополнительные занятия с вашим ребенком. Родители же моих ребят не имеют такой возможности. И, если я не буду уделять своим ученикам достаточно времени, едва ли они станут полноценными гражданами, а ведь среди них есть и очень толковые!
— Не отрицаю, я могу позволить себе оплачивать занятия дочери с преподавателем и готов платить вам столько, сколько вы сочтете нужным, — не сдавался Флинт. — Меня волнует не стоимость занятий, а их качество. Моя дочь очень старается, но учеба дается ей с трудом, а это уже сказывается на ее характере. Девочка такая обидчивая, а отставание в учебе еще больше осложняет ее жизнь.
Сердце Евы растаяло. В конце концов, он был прав. Если его дочь не получит квалифицированной помощи, ей не избежать душевной драмы. Но что может сделать Ева? Ведь она не специалист по дислексии.
— Я не имею права обременять вас проблемами моей маленькой девочки, — взволнованно продолжал Флинт, — но я очень волнуюсь за нее. С самого начала у ее матери и у меня было неправильное отношение к этому вопросу. До школы Тинкер всегда была сообразительным и веселым ребенком. Единственным ее недостатком была ее речь. Девочку было трудно понять. Но в первом классе все изменилось. Порой ее поведение удивляло нас. Она не могла отличить правую руку от левой. Училась все хуже и хуже, а мы считали, что она просто невнимательна. Конечно, мы пытались помочь ей, но сосредоточить ее внимание оказалось трудным делом…
— Все это классические признаки дислексии, — прервала его Ева, — и не только ее. Поверьте мне, вы не единственные родители, кого коснулась эта проблема. Честно говоря, вам еще повезло, что вы так рано обнаружили дислексию у своей дочери. У некоторых детей она проявляется только в средних и даже старших классах.
Грей отвернулся и опустил голову. Теперь она не видела его лица.
— Сейчас мы все понимаем, а в то время ругали дочь, даже наказывали ее… — Голос Грея словно надломился.
Ева с трудом сдержалась, чтобы не подойти к нему. Она мысленно напомнила себе, что ее дело — учить детей, а не утешать отцов. Но как легко забыть об этом в присутствии такого отца!
— Пожалуйста, не вините себя, — сочувственно сказала она. — Подобные вещи случаются, и никто в этом не виноват. Кстати, правильно ли я расслышала имя вашей дочери? Мне показалось, вы назвали ее Тинкер. Грей повернулся к Еве.
— Да, вы не ошиблись. Мать моей дочери — женщина, обожающая свободу во всем. Ей захотелось назвать малышку Тинкербел, в честь одного из персонажей «Питера Пэна», но я был против. Разве с именем Тинкербел можно возглавить крупную компанию или стать президентом Соединенных Штатов?
— Вижу, что у вас большие планы в отношении дочери.
На лице Грея показалась улыбка.
— Как и у всех родителей. Честно говоря, я хочу только одного: счастья для моей дочери. А с подобным именем она стала бы предметом для насмешек. Итак, я настоял на имени Сара, но ее матери это не понравилось. Она начала называть девочку Тинкер, и это имя будто к ней приклеилось.
— А ваша дочь? Какое имя она сама предпочитает?
— Теперь все зовут ее Тинкер. Даже я, — признался Грей. — Едва ли она помнит свое другое имя. Я уже давно перестал называть ее Сара… Я заметил, что это имя смущает ее. — Он внимательно посмотрел
