— Вы знали, что ошиблись дорогой? Но почему же вы продолжали ехать в том же направлении, вместо того чтобы развернуться? Почему?
Карсон вытер губы здоровой рукой. Почему он не развернулся? Теперь это трудно объяснить. Он вспомнил, как тихонько посвистывал за рулем. Без этого трейлера, прикрепленного к машине жестким соединением, который он купил против своей воли, он чувствовал бы себя совсем счастливым. Но с этим придатком в двадцать футов длиной он ощущал себя очень стесненным в движениях. Без этого балласта он, вероятно, развернулся бы и выехал на освещенную дорогу.
«А радости жизни в трейлере? А другие удобства?» — думал Карсон.
Что касается его самого, то он был городским жителем. Он любил чувствовать тротуар под ногами. В общем, Карсон был совершенно доволен своей судьбой. И если он иногда и ссорился с молодой женой или, наоборот, тащил ее в постель, то всегда хотел ощущать добрые стены, отделяющие его от соседей.
Карсон был точен. Этот медовый месяц в общем оказался превосходным, он это признавал. Но если он рассчитывал найти уединенный уголок, то такового он не обнаружил. Потому что трейлер и буксиры не могли себе позволить остановиться где-нибудь, кроме специально отведенных для этого мест. Например, в кемпингах, где все и так забито автомобилями и малейшие детали частной жизни делались достоянием окружающих. Все знали, принимаете ли вы душ, ходите по-маленькому или развлекаетесь с женой.
В небольших дозах это занимательно, но супруги частенько боялись, что соседи могут услышать шум их любовных игр. Или в самый неподходящий момент раздавался стук в дверь: их приглашали принять участие в пикнике или какой-нибудь рыбак звал половить рыбку. В общем, жители кемпинга общительны и любят проводить время в компании, не думая о том, что некоторым парам это может не понравиться.
Тем не менее, Карсон и Шеннон умудрялись уединяться для интимного времяпровождения. При воспоминании об этом Карсон невольно испытывал трепет. И после скромности и недоступности Шеннон во время их досвадебного периода молодая женщина, надев на руку обручальное кольцо, безраздельно отдала себя мужу. Каждый раз, когда он хотел этого, независимо от того, было это днем или ночью.
«Может, я ошибаюсь, но, по моему мнению, было бы гораздо меньше разбитых браков, если бы женщина проводила столько времени в постели, сколько она проводит на кухне», — заявила как-то Шеннон.
Карсон думал, что это были две самые счастливые недели его жизни, конечно, за исключением происшествия на горе… Такие недели должны длиться вечно… А теперь? Что теперь?.. Тут он понял, что испытывает терпение помощника шерифа.
— Послушайте, мой друг, — говорил Уэнси. — Вы провели гнусные четверть часа, я это знаю, и это еще не кончилось. Но я вам задал вопрос. Вы сказали мне, что знали, что ошиблись дорогой, но почему же вместо того, чтобы развернуться, вы продолжали путь по этой незнакомой и неудобной дороге? Почему?
— По правде говоря, я и сам этого не знаю. К тому же, я чувствовал себя неуверенно при езде с трейлером. Я ехал с ним в первый раз. Потом мне не хотелось огорчать жену, упрекая ее в том, что она виновата в этой ошибке.
— Выехав на сто восемнадцатую, до какого места вы доехали?
— До перекрестка дорог, который находился приблизительно в тысяче футов от Мур-парка. По крайней мере так было написано на дорожном указателе: «Мур-парк», и ниже «Национальная сто один, десять миль», и еще стрелка указывала на пересекающую дорогу.
— Эти места я отлично знаю. Дальше…
— Мы остановились, чтобы обдумать, что нам делать дальше. Лично я хотел повернуть обратно, но Шеннон, после того как изучила карту, посчитала глупым делать двадцать миль зря, чтобы достичь Вентури, когда мы находились лишь в десяти милях от сто первой Национальной дороги.
— Следовательно, вы продолжали ехать по старой горной дороге, не так ли?
— Да.
В конторе стало холодно, ветер задувал в открытую дверь, но, вспомнив происшедшее, Карсон вспотел. Раньше ему никогда не бывало холодно. Он работал на пляжах. Работал под дождем, работал изо всех сил и наконец получил место начальника в нефтяной компании в Эль Секундо.
Но эта шоссейка ужаснула его. Дождь усилился. Карсон вспомнил, как он с трудом разбирал дорогу. Менее чем через полторы мили после поворота, шоссе стало подниматься в гору. К концу четвертой мили оно превратилось в кошмар. Кругом огромные лужи. Во время спуска он не стал тормозить из боязни, чтобы трейлер не наехал на машину и не раздавил ее. Во время подъемов машина тащила за собой ужасный груз.
Потом развернулись эти трагические события.
— Откуда появилась машина напавших на вас людей? — поинтересовался Уэнси.
— Я ничего не знаю… В какой-то момент я бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел ее.
— Вы заметили ее марку или год выпуска?
— Нет. Сперва я увидел лишь фары в нескольких десятках футов от себя. Когда я замедлил ход, они сделали то же самое. Я прибавил газ, они также. Они все время держались от нас на одной и той же дистанции.
Тут Карсон вспомнил, что ничего не сообщил об этом жене, не желая ее пугать.
Помощник шерифа продолжил допрос:
— Эта машина показалась вам подозрительной?
— И да, и нет.
— Как это?
— Вначале я старался убедить себя, что это какой-то пьяница, у которого чердак поехал. Вы только представьте — ехать вплотную за трейлером по такой дороге! Или это могла быть парочка, искавшая уединения и поэтому не прибавлявшая скорости. Но, — сознался Карсон, — интуитивно я все время ощущал какую-то грядущую опасность.
Он поднес ко рту забинтованную руку и почувствовал, что она дрожит. Какой же он дурак! Любой негодяй за несколько долларов мог достать себе револьвер или складной нож. Но честный человек не имел права носить оружие для защиты собственности и себя. Он принужден обращаться за помощью к специальным органам. Итак, полное одиночество в два часа ночи… И что самое смешное, Карсон, будучи начальником и кассиром нефтяной компании в Эль Секундо, имел разрешение на ношение оружия. Но это разрешение он использовал только когда ему приходилось иметь дело с крупными суммами денег. Уэнси закрыл медицинский пакет и спросил:
— И сколько это продолжалось? Долго они вас преследовали?
— Более двух миль. После этого дорога перестала подниматься. Мы находились на прямом участке. И тогда эти типы прибавили газу и перерезали нам путь.
Уэнси, который собирался отнести аптечку в полицейскую машину, застыл на пороге и осведомился:
— Они обогнали вас на большой скорости? А когда они заставили вас остановиться и съехать с дороги?
— Это случилось не совсем так. Все произошло после того, как мы проехали щит с указанием объезда.
— В каком месте? — пробурчал Уэнси.
— На возвышении, откуда виднелась Национальная. Несмотря на проливной дождь, я сделал большой крюк и увидел в трех милях от себя фары машин, мчащихся по сто первой Национальной. Потом я доехал до объявления, прибитого к столбу посередине дороги: «Ремонт моста. Объезд по сто первой Национальной». Мне не оставалось иного выхода, как следовать указаниям стрелки. Но это оказалась ловушка! Это не было дорогой. Через девяносто футов от стрелки я совсем завяз и вышел из машины, чтобы посмотреть, куда двигаться дальше, и тогда я заметил машину, которая следовала за нами и недавно нас обогнала. Она загораживала путь, который вывел бы нас на верную дорогу. — Невольно вспомнив эти ужасные события, Карсон ощутил, как сжалось его горло. С большим трудом, он продолжил: — С этого момента оба парня, а им не больше восемнадцати, вышли из своей машины и направились к нам, точнее, ко мне. На них были надеты кепочки, белые трикотажные брюки и куртки из черной кожи с надписью на спине: «Драгун египетский».
