считала.
Рудольф все время улыбался, к их столику подходили молодые и модно одетые парни, Рудольф знакомил ее, она тут же забывала имена, ее беспокоило, хватит ли у Рудольфа денег, чтобы расплатиться, – у нее-то в кошельке было только три рубля. Когда Рудольф расплачивался, с него явно взяли на пять рублей больше. Катерина шепотом сказала:
– Тебя обсчитали рублей на пять!
– Это нормально, – рассмеялся Рудольф.
– Но он же твой друг.
– Он мой знакомый. Он оказал мне услугу, а за услугу надо платить.
Когда они вышли из кафе, Катерину шатнуло. Такого с ней еще не случалось. Рудольф взял ее под руку и остановил такси. В такси положил ладонь на ее колено. Пока она соображала, снять ли его руку или, может быть, так положено, такси уже притормозило у дома на площади Восстания. И хотя на счетчике было всего тридцать копеек, Рудольф дал шоферу рубль и не взял сдачи.
Людмила открыла дверь, глянула на Катерину.
– И ее напоил! – усмехнулась она.
– Мы хорошо посидели, – сообщила Катерина.
– А теперь иди и хорошо полежи, – и Людмила подтолкнула Катерину к двери спальни.
Катерина легла. У нее вначале приятно кружилась голова, совсем как на качелях, потом стало подташнивать. Она слышала голоса Людмилы и Рудольфа, но не могла разобрать, о чем они говорят. Потом она услышала, как громко хлопнула дверь, так уходят, когда сердятся.
Людмила принесла ей крепкого чая. Она выпила, и кружение прекратилось.
– У тебя с ним серьезно? – спросила Людмила.
– Я в него влюбилась, – сообщила Катерина. – И он в меня тоже.
– Он обслуга, – усмехнулась Людмила. – Обслуга не влюбляется, а выбирает, что выгодно. Ты – дочь академика. Это выгодно.
– Я не дочь, – возразила Катерина. – Я внучатая племянница.
– Вот когда он это узнает, тогда и посмотрим, насколько сильна его любовь.
– Это раньше была продажная любовь, когда на девушках не женились без богатого приданого, когда женщину покупали. В советское время женятся только по любви, и нет ни высшего света, ни низшего, мы все равны.
– Дура ты, – прокомментировала Людмила страстный монолог Катерины. – Ладно! Но предупреждаю еще раз, если с ним спать будешь, предохраняйся таблетками Изабеллы, а надежней всего – с презервативом.
– Мне противно разговаривать на эту тему, – заявила Катерина.
– Ну, как знаешь, – заметила Людмила и спросила: – Тебя он на когда пригласил на «Голубой огонек»?
– В воскресенье.
– Тогда я на воскресенье приглашу Гурина, раз тебя не будет.
– У тебя с ним любовь?
– У меня на него расчет. Он уже в основном составе, а тем, кто в основном составе и женятся, дают однокомнатные квартиры.
– И ты хочешь выйти замуж из-за квартиры? – поразилась Катерина.
– Никто не выходит замуж просто так, – усмехнулась Людмила. – Выходят или за красоту, или за богатство, или за квартиру, или за перспективу, если шибко умный и упорный. Ладно. Спи! Да, после «Голубого огонька» погуляйте малость по Москве. Гурин может только к восьми, а мне часа два-три надо. Он робкий, ему время потребуется, чтобы я его раскочегарила.
– Это как? – не поняла Катерина.
– Спи! Потом объясню, – пообещала Людмила.
Глава 5
Наконец наступило долгожданное воскресенье. Накануне вечером Рудольф позвонил, рассказал, как доехать до телестудии на Шаболовке, еще раз напомнил, чтобы она не забыла паспорт и что он будет ее ждать у проходной.
Боясь опоздать, Катерина приехала на полчаса раньше. Она несколько раз прошлась вдоль забора из бетонных блоков, окружавшего телестудию, рассматривая железную ажурную башню и чуть ли не ежеминутно поглядывая на часы.
За пять минут до назначенного времени она вошла в проходную. Это была довольно большая комната с окошечками, куда протягивали паспорта и говорили:
– На «Голубой огонек».
Рудольф ее уже ждал, разговаривая с солидным мужчиной в сером костюме. Он сам протянул ее паспорт в окошко и тоже сказал:
– На «Голубой огонек».
Милиционер внимательно изучил ее паспорт, сравнивая фотографию на паспорте с ее лицом, оторвал корешок пропуска и приложил ладонь к козырьку фуражки.
Они шли по территории телестудии, и Рудольф, показав на небольшое здание справа, напоминающее церковь, только без куполов, объяснил:
– Здесь монтируют аппаратные цветного телевидения.
– В Москве будет цветное телевидение? – поразилась Катерина.
– Вначале в Москве, а потом по всей стране, – пояснил Рудольф. – Уже через год начнутся пробные передачи.
– Значит, однажды я включу телевизор и увижу цветное изображение?
– На обычном телевизоре – нет. Надо будет покупать специальный.
– Он, наверное, будет очень большим? – предположила Катерина.
– Почему?
– Наш сосед, – она хотела сказать «в Красногородске», но вовремя спохватилась, а то начались бы расспросы, что такое Красногородск и когда она в нем жила, – после войны привез из Германии радиоприемник «Грюндиг», он по размерам был как небольшой шкаф. А сейчас приемники совсем небольшие. Чем современнее технология, тем компактнее прибор.
Она отметила явную заинтересованность на лице Рудольфа, вероятно, он не предполагал, что она о чем-то может размышлять или что-то сопоставлять. При прошлых встречах она в основном помалкивала и слушала Рудольфа.
Рудольф провел ее в редакционный корпус. Они шли по длинному коридору. На дверях были таблички с названиями редакций.
– Может быть, попьем кофейку? – предложил Рудольф. – У нас еще есть время, я хотел, чтобы ты осмотрелась.
Они прошли в кафе. На стойке был расположен никелированный кофейный аппарат с рукоятками. Буфетчица насыпала кофе, нажимала рукоятку, чашка мгновенно наполнялась дымящейся темной жидкостью. Рудольф купил пирожные, и они прошли за столик, за которым сидел диктор Игорь Кириллов. Рудольф поздоровался с ним.
– Привет, Рудик, – ответил Кириллов.
– Это Катерина, – представил ее Рудольф. – Дочь академика Тихомирова.
– Это который по космосу? – поинтересовался Кириллов.
– Нет, он химик, – ответила Катерина.
– Сегодня все работают на космос, даже мы, – заявил Кириллов. – Ты знаешь, что сегодня будут космонавты?
– Еще бы, – ответил Рудольф. – С утра мальчики из конторы проверили все камеры и опечатали
