ночам, когда она болела. Я… Она залезала ко мне на колени по вечерам, и мы вместе читали комиксы. Теперь она высокая, сильная и красивая. И сорвиголова, каких мало. — На глазах у Милейн опять выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать, но ей ужасно не хотелось, чтобы их заметил Тэннер. — Ей было четыре, когда мы развелись. Всего четыре года.
Она умолкла.
— Жаль, я не знал, — хрипло проговорил Тэннер.
Милейн услышала шорох за спиной, но не отвела взгляда от сосен.
— Я не могла без слез произнести ее имя. Прости меня. Я должна была сказать. Но я знала, если скажу, то обязательно… — Она сделала неопределенный жест рукой. — Ты здесь ни при чем, и я не знала, как…
Тэннер обнял ее за плечи, и она едва удержалась, чтобы не прижаться к нему. Это было опасно. Она могла бы и не оторваться от него.
— А теперь ты как? — ласково спросил он.
— Трудно сказать. Я много пережила.
— Расскажи мне.
Она не могла рассказать ему все сразу, да еще пребывая в его объятиях.
— Я… ну, я закончила колледж, стала медицинской сестрой. Все заботы об Эмбер стали моими. У нее часто болело ушко. В конце концов пришлось делать операцию. Она много времени провела в больнице, прежде чем все уладилось… И именно в больнице я поняла, в чем мое предназначение. Мне захотелось облегчать людям страдания. Это понятно?
— Понятно.
У него был такой ласковый голос, что Милейн нашла в себе силы продолжать:
— Крис не понял. Может быть, я сама виновата, что не сумела ему объяснить.
— Не думаю.
Несмотря на решение не рисковать, Милейн повернулась лицом к нему, и он отпустил ее, хотя она еще долго чувствовала прикосновение его рук к плечам.
— Что ты хочешь сказать?
— Милейн, ты же сумела объяснить мне. Если Крис, живя с тобой, ничего не понял, значит, ты бы ничего ему не объяснила, сколько бы ни старалась.
— Наверное, — тихо сказала она. — Я просто не хотела в этом признаться.
— Почему? Ты же его не любила.
— Он отец Эмбер. Мне нелегко было смириться с тем, что он не понимает, как важна для меня работа. И сейчас нелегко.
— Но почему?
— Почему? — Ей хотелось отойти подальше от Тэннера, но она осталась стоять, как стояла. — Потому что он отец Эмбер. Потому что он не видел, что творится у меня внутри. И он такой же с дочерью.
— Не понимаю.
— Он… Как бы тебе это объяснить? Знаешь, Тэннер, когда у Эмбер заболело ушко, он поговорил с врачами и узнал, что и как надо делать. После этого он заботился только о том, чтобы в доме не кончались лекарства. Ему ни разу не пришло в голову, что малышке надо, чтобы ее утешили, взяли на руки. — Тэннер нахмурился, и Милейн в надежде, что он ее понял, продолжала: — Я старалась быть для Эмбер и отцом и матерью. Ведь у нее нет мамы. Она привязалась ко мне и, надеюсь, благодаря мне стала уверенной в себе. А я внутри вся словно ссохлась.
— Ссохлась? Почему?
— Я не… Я сказала, что Крису было наплевать на мою работу. Я пыталась убедить себя, что это не имеет значения. В конце концов, я тоже мало что понимаю в его работе. Он придумал новую форму лыж и теперь продает их по всей Америке. Не знаю, что ему пришлось испытать, прежде чем он раскрутил свое дело, но я старалась интересоваться его проблемами. Он мне не отвечал, и я перестала спрашивать. — Милейн помолчала, не зная, насколько Тэннера волнуют ее чувства. Однако она уже зашла слишком далеко, чтобы остановиться. — Его бизнес — для него все. Его единственная страсть в жизни. Я думала, что заставлю его понять, как люблю свою профессию, но мне не удалось.
Тэннер медленно повернулся и подошел к своему креслу, продолжая внимательно ее слушать.
— Он, не стесняясь Эмбер, отвратительно отзывался о моей работе. О том, что я только и делаю, что одеваюсь в белое, перестилаю кровати и повторяю: «Да, доктор». Однажды я не сдержалась и накричала на него, — еле слышно произнесла она.
— Однажды?
Милейн не могла поднять глаза. Сейчас начиналось самое страшное.
— Мне не нравится, когда меня унижают. Мне было тяжело, потому что Крис понятия не имел, каково мне. И когда я сорвалась, я поняла, что не смогу долго жить на вершине вулкана. Никогда не забуду, как на нас смотрела Эмбер. Два самых дорогих ей человека устроили свару. Женщина, которую она считала матерью, превратилась в скандалистку.
Измученная долгим монологом, Милейн замолчала. Она не знала, понял ли Тэннер, каким кошмаром была ее жизнь и как ей было трудно не остановить его тогда. За несколько дней до того она рассталась с Эмбер, и ее сердце разрывалось от горя. Только молча распрощавшись с волшебной ночью, которую они провели вдвоем, она нашла в себе силы выжить.
Тэннер потер шею.
— Где она сейчас?
— В Бишопе, — ответила Милейн, удивившись вопросу. — Они с Крисом переехали туда год назад.
— Вот, значит, почему ты здесь? Чтобы быть с ней рядом.
— Да. У нее ведь нет другой матери.
— И Крис не возражает, что его бывшая жена…
Когда-то это было предметом постоянных споров с бывшим мужем, о которых Милейн не желала вспоминать.
— Он знает, что я не могу разлюбить ее. И Эмбер меня любит. К тому же я освобождаю его от хлопот.
Тэннер откинулся на спинку кресла. Уже похолодало. Он мог бы встать и закрыть окна, дав понять, что ей пора домой. Он не желал ее слушать, не желал ей сочувствовать. Однажды она уже ранила его душу, и одного раза вполне достаточно.
Однако ее черные как ночь глаза говорили ему, что его спор с самим собой еще далеко не завершен.
— Мне нравится быть самой себе хозяйкой в больнице, — сказала она. — Поверь, я мечтала о такой работе.
— Но если бы Эмбер жила далеко отсюда, ты бы не приехала, правда?
— Наверное, нет.
Тэннер весь напрягся и сразу же постарался расслабиться. Она не изменилась. Все так же носит распущенными красивые каштановые волосы. Длинные густые ресницы прикрывают черные глаза. Хотя на ней были свободный свитер и джинсы, он помнил ее тело с того времени, когда она, казалось, отдавалась ему без остатка.
— Не знаю, чего ты теперь ждешь от меня, — проговорил он, нервничая оттого, что спокойствие давалось ему с большим трудом. — Да, я сейчас представляю, что ты тогда пережила. Однако все это в прошлом.
— В прошлом?
Ее глаза причиняли ему боль.
— Знаешь, я ведь тоже разведен и знаю, как это бывает.
— Ты был женат? Ты?
Тэннеру совсем не показалось смешным ее удивление.
— Да. Колледж. Весна. Все влюблены. Друзья женятся или заводят подружек. Я думал, что нашел единственную женщину. Мы расстались меньше чем через год.
