Я полезла в аптечку, а муж повел своего приятеля в ванную. Когда я, найдя все необходимые медикаменты, открыла туда дверь, то застала прелюбопытную картинку: сосед стоял перед моим мужем со спущенными, простите, брюками и демонстрировал на бледной ляжке какой-то замысловатой формы кровоподтек.
Смутилась, впрочем, только я. Мужчины были слишком заняты друг другом и той историей, которую рассказывал Николай Федорович.
— Вот видишь, на мне места живого нет. Весь в синяках, исцарапанный, как бы заражения крови не было. Сволочь какая!
— Придется делать уколы от бешенства, — посочувствовала я. — Нормальный человек в такое место не укусит.
— Ты бы вышла, милая, — попросил меня муж. — Человеку плохо, а ты несешь невесть что. Тебе же было сказано, что Бурбон Николаю руку прокусил...
— А нога при чем? — обиделась я. — Сползло?
Разумеется, меня выставили из ванной. Да я и сама не очень-то рвалась исполнять роль милосердной сестры. Ее прекрасно сыграл мой муж, после чего пригласил незадачливого Колю на кухню и достал из холодильника припасенную к вечеру бутылку пива. Вечером по телевизору ожидался чемпионат мира по чему-то там с мячом или шайбой, а такое зрелище без пива, сами понимаете, становится вполовину менее интересным.
Пиво оказалось очень кстати, потому что покусанного нашего соседа мучил еще и ярко выраженный абстинентный синдром. Проще говоря, жестокое похмелье. Так что понять Бурбона было можно: таскать за собой на поводке в дупель пьяного хозяина — не его собачье дело. Правильно сделал песик, что цапнул. Уважаю. И наверняка никакой сучки там не было, просто Николай Федорович пытался как-то объяснить, замотивировать агрессивность своего четвероногого друга.
Я немножко ошиблась. Сучка, как выяснилось, все-таки была, но Бурбоша все равно не имел к ней никакого отношения. Еще раз повторяю: акустическая проводимость в нашем доме совершенно замечательная, и из комнаты я прекрасно слышала мужской разговор в кухне, хотя беседовавшие были уверены, что говорят шепотом.
— Понимаешь, старик, — «шептал» Нико¬лай, — Наталья болеет все время. То простуда, то мигрень, то еще что-нибудь. Я нормальный, живой мужик, нет? У меня есть приятельница — порядочная замужняя женщина. Вчера позвонила мне на работу, говорит, муж в командировку уехал, приходи, мол, Коля, чайку попьем. Ты бы отказался?
Мой муж тактично промолчал.
— Ну, сказал я Наташке, что у меня задание, приду поздно. Взял пузырек... то есть коробку конфет, и поехал. Сидим, пьем чай, слушаем музыку. И вдруг в двери поворачивается ключ. Представляешь? Я даже пиджак не успел надеть. Он, муж то есть, мне сразу без всяких слов по физиономии врезал. Ни за что, ни про что. Пришлось с балкона прыгать, благо второй этаж. Пока оклемался, пока то, пока се... В общем, домой только под утро добрался. И сразу Бурбона выгуливать, чтобы потом не вставать. А он, мерзавец такой...
Через полчаса сосед, наконец, удалился. А я вышла на кухню, где муж пребывал в состоянии глубокой задумчивости. При моем появлении он, правда, слегка ожил:
— Вот видишь, что собаки вытворяют, — озадачил он меня своим выводом. — Понимаешь теперь, почему я против твоей идеи завести песика? Не желаю, чтобы меня своя же собака кусала и по земле мордой волочила.
— Тебе это и не грозит, — ответила я, пытаясь навести порядок на столе. — Когда я болею, ты сидишь дома, пьешь только пиво. И работаешь днем, а не по ночам на заданиях.
— Как журналист, ты могла бы знать, что в нашей профессии бывают ситуации...
— Вот это я как раз знаю, только к работе твоего приятеля это не имеет ни малейшего отношения. Николай Федорович, насколько мне известно, специализируется на научно-медицинских темах. Какое задание он мог выполнять ночью? Морг обследовать?
— Не смешно, — осадил меня муж. — В конце концов, мужчина имеет право на личную жизнь. Засиделся с приятелем, заболтался...
— Закусался, — с энтузиазмом продолжила я. — Потом пришла жена приятеля и дала Коле по морде за то, что ее муж слишком крепко поцеловал его в ляжку. Ты что, веришь в эту рождественскую историю?
Муж промолчал. Все-таки мужская солидарность — великая вещь.
—Твой приятель произнес одну-единственную ключевую фразу, а ты пропустил ее мимо ушей. Посиди, пошевели мозгами, может, поймешь. А я тебе дам одну маленькую подсказку: как, по-твоему, могло произойти, чтобы человек, протащившись за собакой хоть несколько метров, ухитрился не испачкать костюма? Обрати внимание: морда изодрана, руки тоже, а костюмчик лишь слегка помялся. Похоже, он ехал по земле лицом и опирался при этом на ладони, а остальное тело было направлено вертикально вверх. Представил позу?
— Нельзя жениться на умной бабе, — проворчал мой повелитель. — За твою наблюдательность ты когда-нибудь поимеешь крупные неприятности.
— Неприятности бывают от чрезмерного любопытства, — отпарировала я. — Наблюдательность обычно помогает выжить в экстремальных ситуациях.
Муж не ответил. Я понимала, что переживал он не самые приятные минуты в своей жизни. Способствуя квартирному обмену своего бывшего коллеги и давнего знакомого, он как бы принимал на себя ответственность за его поведение на нашей лестничной площадке. И тут — такая оказия. Ну, застукали с дамой, дело житейское. Но кровь, увечья, да еще бездарная попытка переложить основную вину на бессловесного бобика, это уже было чересчур.
Тягостные его раздумья были прерваны телефонным звонком. Малоприятный мужской голос попросил моего супруга к трубочке. Просьбу я уважила. Как выяснилось, на нашу же голову.
— Если ты... трам-та-ра-рам, — рвался из трубки рык, — будешь еще с моей женой... трам-та-рарам... то я... тебя... и твою... и выкуси!
— Позвольте, — ошалел спутник моей жизни, — вы, наверное ошиблись. Я не понимаю...
— Поймешь... а не поймешь... то я... тебя... и выкуси!
Я выхватила трубку из ослабевших мужниных рук.
— Какие у вас претензии к моему супругу? — светским тоном осведомилась я. — Чем он обидел вашу жену и когда это произошло?
— Следи получше за своим мужем! — рявкнул неизвестный абонент. — Я его вчера со своей бабы стащил. Еще раз встречу — убью!
— Откуда вы взяли наш телефон? — абсурд происходящего начал меня в общем-то забавлять.
— Оттуда. Визитку твой кобель обронил, пока шмотки свои собирал.
— Ах, визитку. Тогда еще вопрос: личико вы ему не попортили?
— Так... пока только погладил. Пару недель дома посидит.
— У моего мужа — а он сидит напротив меня — лицо без видимых повреждений. Это раз. Вчера с пяти вечера и по сегодняшнее утро включительно он безотлучно находился дома возле меня. Это два. Что же касается визитки, то ее мог обронить любой человек, связанный с ним по работе. Автор статьи, которую публикуют в журнале мужа, например. Или какой-нибудь ученый. Так что нас благоволите оставить в покое. Иначе заявлю в милицию.
И положила трубку, не дожидаясь ответа. Муж только глазами хлопал, окончательно ошалев от утренних событий.
— Вот, пожалуйста, — безжалостно добила я его. — Еще и твою визитную карточку оставил на месте... происшествия. А если бы он ночью не к бабе ездил, а, скажем, банк грабил? Или почтамт? Твоя визитка на месте преступления — как раз то, чего тебе не хватает. На этот раз ты бы легко не отделался.
— Я, пожалуй, пойду за пивом, — оставил поле боя муж. — Мне оно вечером понадобится, да и вообще хочу пройтись. Голова, как котел.
— Ночевать придешь? — невинно осведомилась я. — Имей в виду, Мисюсь выгуливать не надо, да и
