— Да, замечательный.
— Обычно в это время дожди идут.
— Да, кажется.
— Уверяю вас. Вот у меня был случай…
— Извините, чайник кипит.
Я прошел на кухню и поставил чайник на огонь.
— Привет.
— Привет. Ты что, каждый день будешь приходить?
— Ну, нет, почему каждый день?
Мы гуляли по тротуару, потом я предложил Веронике шампанское и мороженое с шоколадом. Вероника неожиданно легко согласилась, и я привел ее к себе домой.
— Тебе надо сменить обои, покрыть пол ДВП, вымыть окна и купить новую мебель.
Я разложил мороженое в красивые вазочки, посыпал сверху тертым шоколадом, беззвучно открыл шампанское и разлил в бокалы.
— А я люблю, когда пробка вылетает.
Не успел я завернуть какой-нибудь трепетный тост, как Вероника уже выпила и принялась резво поедать мороженое.
Я налил еще шампанского, но Вероника вдруг замотала головой:
— Я больше не буду.
Вероника молча доела мороженое, взяла бокал с вазочкой, отнесла к раковине и вымыла их под струей горячей воды.
— Мне домой пора.
Дорогой я посвистывал, а Вероника мурлыкала.
Анечка затушила бычок и бросила в банку из-под сметаны, я пожарил пять яиц.
В шесть часов утра я сбросил с головы подушку и вышел на улицу. Было холодно и совсем безлюдно. Я зашагал. Около дома фонари не горели. Дверь скрипнула. Я быстро взбежал по серым ступенькам. Я прижал ладонь правой руки к упругой гладкой поверхности дерматина, потом прислонился к нему лбом и заглянул в глазок — там было темно. Я закрыл глаза и уснул. Мне приснилось, что я оторвал кусочек дерматина, попробовал его на вкус и пошел домой кратчайшей дорогой через тихую аллею. Около дома, натягивая поводок, ко мне близко подошел молодой глупый дог и радостно понюхал. Я улыбнулся красивой молодой женщине:
— Неспокойные времена?
Женщина не улыбнулась:
— Да, неспокойные. Пойдем, Лорд.
Лорд лизнул мне руку.
— Такой горло не перекусит, еще и хвостиком повиляет.
Красивая хозяйка дернула поводок и молча пошла дальше.
Проезжавший вдалеке троллейбус вдруг разбросал в стороны свои дуги, и несколько самых первых пассажиров стали грустно смотреть, как немолодая женщина в оранжевом жилете пытается поставить их на место.
На улице было холодно. Георгий Григорьевич сказал:
— Что там, на улице опять прохладно?
— Да, прохладно.
— Выпьешь?
— Нет, не буду, что-то не хочется — настроения нет.
Георгий Григорьевич налил в две рюмки водки и одну протянул мне:
— Держи, сразу настроение и появится.
Я взял рюмку, выпил, поднял на вилке самый большой из двух крепких, ядреных огурцов и весь его съел.
— Ну ты молотишь! Закуски-то больше нет.
Пошел ты!
— Я не знал.
— Эх, Витек, Витек… Хороший ты парень, но далеко не пойдешь.
— У тебя отпуск когда заканчивается?
Отпуск?! Ах, да.
— Скоро.
— Вместо того чтобы мотаться по улицам, съездил бы куда-нибудь по путевке, отдохнул бы, позагорал, встретил хорошую девушку, женился, детей завели бы.
— Как-то уж больно резво.
— А что резво-то? Тебе сколько лет — давно пора остепениться.
— Ну, положим, у меня еще есть время.
— Ну ладно, Вить, с тобой хорошо, но мне домой надо, не провожай меня. Пока.
Вероника очень медленно побежала, выкидывая ноги куда-то в бок. Такой аллюр больше слабенькой троечки по физкультуре не потянет. Но когда эти физруки ставили анемичным отличницам тройки?
В замочной скважине торчала записка. Толик накарябал мое имя с маленькой буквы и сообщил, что завтра к девяти часам утра необходимо отвезти пузатый портфель в Михайловку Лене Коромыслову и не забыть взять у его жены Любки луковицы гладиолусов для Светки и трехлитровую банку соленых огурцов для Жанки. Я завел будильник, поставил стрелку на шесть часов и придвинул тумбочку поближе к дивану.
— Кто там?
— Это я, Виктор, Вероника дома?
— Вероники нет и не будет, потому что она выходит замуж за бравого, но почти всегда немного выпимшего офицера средств ПВО.
Аня выглянула в открытое окно «форда» цвета голубой металлик, глубоко затянулась и пустила сизый бублик в сторону строгого регулировщика. Регулировщик ловко поймал бублик своей зебропалкой и ожесточенно завертел его перед собой.
Я постелил на полу белое кухонное полотенце, разобрал на нем пистолет, собрал его, вставил обойму, перезарядил, вогнав патрон в ствол, потом медленно поднял подрагивающей рукой и плавно нажал на спусковой крючок.
Маленькие и большие шестеренки, упругие пружинки и быстрые колесики заскакали по всем стенам и
