— Что? — недоуменно спросила она.
Это был один из вопросов, который она задавала в этом доме всего несколько недель назад.
— Как вы считаете, он должен уметь обращаться с детьми? Должен ли он уметь готовить? А животные? Стоит ли заводить домашних животных? А кто с ними будет гулять? Кстати, чем вы увлекаетесь в свободное время?
Он умолк, и его бровь вопросительно поползла вверх.
Ее сердце упало. Опять он издевается над ней! Неужели этому не будет конца?
— Ведь именно так ты проводила свои собеседования?
— Я знаю, что это было глупо, и ты говорил мне об этом уже тысячу раз. Зачем поднимать все это опять? Сколько можно унижать меня?
— Если бы ты знала, что я — К.О. Тайлер, что бы ты сделала? — спросил он.
Ее удивил этот вопрос. Она неуверенно посмотрела в его лицо. Его запах окутывал ее, словно покрывалом, опьяняя и одуряя.
— Наверное, я бы уехала, — смущенно сказала она.
Он долго молчал, не спуская с нее глаз.
— Разве ты бы не попробовала втереться ко мне в доверие? — спросил он с сомнением.
Предположение, что она может быть такой неискренней, не на шутку разозлило ее.
— Ты ведь получил письмо от моего адвоката о начале бракоразводного процесса? А также мое заявление, которое освобождает тебя от любых финансовых обязательств передо мной?
— И обручальное кольцо.
— Вот тебе и ответ на твой вопрос.
— Не уверен.
Он взял бумагу, лежащую на диване рядом с ним.
— Так почему же ты все же хочешь развестись?
Этот вопрос ошарашил ее. Она смотрела на него во все глаза, не решаясь сказать то, что вертелось на языке.
— Почему же, Глория, ты решила подать на развод? — более настойчиво спросил он.
Она почувствовала, что теряет контроль над собой, над своими чувствами. Эти вопрошающие пронзительные глаза проникали ей в самую душу. Она почти не дышала, но слова, выстраданные в тишине бессонных ночей, подступали к самому горлу, будто слезы. Все преграды, которые она возвела на их пути, рассыпались в один миг.
Неожиданно даже для нее эти слова полились из Глории, словно горькая исповедь.
— Мне вовсе не нужен этот развод, Крис. Ведь я люблю тебя. — Ее голос дрогнул и ослабел. — Теперь я знаю, что только взаимная любовь двух людей может сделать брак счастливым. Но ты не любишь меня. Я даже не нравлюсь тебе.
Она сжала руками голову, как будто стараясь отогнать головную боль, стучащую в висках.
— Ты даже не доверяешь мне. И я не обижаюсь… Зная твою историю, было бы глупо винить тебя. Потому я и подала на развод — раз ты этого хочешь. И еще. Я завтра напишу заявление об уходе. Я больше так не могу. Я не могу видеть укор в твоих глазах, я просто не могу находиться рядом с тобой, это разрывает мне сердце.
Глория поднялась, готовая уйти.
— Подожди.
Кристофер схватил ее за руку. Глория повернулась к нему и постаралась сдержать прорывающиеся рыдания.
— Что еще ты хочешь от меня? Разве я не достаточно раздавлена? Разве тебе мало моего унижения?
— Пожалуйста, сядь, — попросил он.
Он подвел ее к софе, все еще не отпуская ее руки.
Глория была, словно сломанная кукла, слабая, беспомощная, бессильная что-либо предпринять. Она села на диван, погруженная в омут отчаянья. Не понимая, что происходит, она тупо смотрела на его руку.
— Глория, посмотри на меня. — Кристофер нежно сжал ее пальцы.
Она была похожа на воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Без всякой надежды она подняла глаза и увидела, что он улыбается ей. И это была не его обычная полупрезрительная усмешка. Нет, он улыбался открыто и искренне, так заразительно, что у нее перехватило дыхание.
— Помнишь, я говорил тебе о своей матери?
Она кивнула.
— Мою мать зовут Ванесса Жоли. Она актриса. Когда она забеременела, она использовала связи отца и его влияние, чтобы сделать карьеру в Голливуде. Теперь ты понимаешь меня?
Глория видела несколько старых фильмов с участием Ванессы Жоли. Она вспомнила ее поразительно красивое лицо — огромные неземные глаза, неповторимая грация движений. Так, оказывается, она была матерью Кристофера!
Кристофер отпустил ее руку и взмахнул в воздухе бумагами.
— Вот твое прошение о начале бракоразводного процесса. Когда я получил эти бумаги и понял, что могу потерять тебя навсегда, мне пришлось признаться самому себе, что я давно и безоглядно влюблен в тебя. То, что ты отказалась от всех финансовых претензий на мой счет, развеяло мои подозрения, что ты пыталась использовать меня, как моя мать в свое время использовала отца.
Он порвал листок бумаги пополам и бросил обрывки на пол.
Потом опять наклонился к Глории, взял ее руку и поднес к губам.
— Я был влюблен в тебя, Глория, поэтому и женился на тебе. Я отказывался верить в это, я сопротивлялся этому чувству, я не хотел серьезно относиться к тем клятвам, которые мы дали. Но я не мог ничего поделать с собой.
Он полез в карман и вытащил оттуда маленькую бархатную коробочку.
— Это твое кольцо. Я бы никогда не подарил его тебе, если бы не хотел, чтобы ты навсегда сохранила его.
Могла ли она верить этим прекрасным, кажущимся искренними словам?
— Я тоже ношу твое кольцо, — прошептал он, касаясь губами ее пальцев.
Он надел кольцо на ее дрожащий пальчик, а затем нежно поцеловал ее ладонь.
Глория улыбнулась и коснулась его щеки.
— Я так люблю тебя, Крис.
Она слышала только бешеный ритм своего сердца. Тепло и нежность лучилась из его глаз. Неожиданно Глория вспомнила что-то.
— Крис, я больше не могу оставаться на посту президента компании. Когда мы объявим о нашей свадьбе, никто не поверит мне, что я получила эту должность по праву.
— Куда они денутся. Кстати, когда Люси узнала о нас с тобой, она долго смеялась, а потом разнесла эту новость по всей корпорации. Так что я не удивлюсь, если окажется, что вся твоя компания уже в курсе нашей романтической истории.
Он поцеловал ее в очаровательный носик, коснулся губами ушка. В следующее мгновенье Кристофер припал к ее губам с таким пылом, что у нее захватило дух. Радость Глории превратилась в сгусток желания, огненной рекой разлившегося по жилам. Раздвинув губы под его осторожным натиском, она застонала от блаженства и теснее прижалась к Кристоферу. Она отдавала ему всю себя — свои чаянья, преданность и любовь. Отдавала, не колеблясь, не думая.
Кристофер быстро расстегивал пуговицы ее тонкой блузки. Шелковистая мягкость ее плоти вызывала в нем безумное желание, молнией пронзившее тело. Он провел пальцем по ее полураскрытым губам. Глория вздохнула, чувствуя восхитительно возбуждающую упругость мужского тела. Его губы были теплыми и обольстительными, и она словно таяла в его объятиях.
Его губы сомкнулись на ее соске и втянули его в рот.
— О…
— «О» — это хорошо или плохо? — лукаво осведомился он, поднимая голову и пронзая Глорию
