— Ну хотя бы затем, чтобы ты не злилась на меня, когда мне снова придется тебя поприветствовать. А встретиться нам наверняка еще придется.
Лесли пожала плечами. За сегодняшний день это произошло трижды… Странно.
— Ты что, собираешься преследовать меня?
— Зачем мне это делать, когда ты сама появляешься у меня на пути, — беспечно ответил он. — Итак, как же тебя зовут?
— Мария, — сказала она.
Он усмехнулся.
— Итак, Мария… Что ж, если даже ты соврала, тебе придется отныне быть для меня Марией. А вот меня зовут… Никогда не угадаешь. Но не буду тебя мучить. Меня зовут Адам.
Лесли всмотрелась в его лицо, пытаясь узнать, соврал он или нет. Черта с два. Только насмешка в глазах и скептический, чертовски обаятельный изгиб в левом уголке губ.
— Не веришь? Или тебе не нравится мое имя? — спросил он.
— Нет, почему же, нравится, — сказала она, с усмешкой. — Очень тебе идет.
В этот момент со стороны входа послышались голоса, и Лесли увидела, как в собор вошли три сухонькие старушки в нарядных сари, а следом за ними — важный пастор в белой тунике и шапочке.
— Прихожане, — сказал он, бегло оглянувшись. — Ты наверняка хотела помолиться, а я помешал. Извини.
Но Лесли пребывала в каком-то тумане. Она совсем забыла, зачем зашла в этот собор. Она рассеянно огляделась. Высокие мозаичные окна собора потускнели, зал был окутан полумраком, и только с потолка игриво улыбались пухленькие ангелочки.
— Я собственно… зашла сюда…
Проклятие! Как она могла забыть? Она ведь искала Фатиха! Она искала его, потому что нужна ему! Так какого же черта она стоит теперь и кокетничает с незнакомцем!
— Да, я хотела помолиться, — чистосердечно соврала она.
— Что ж, тогда я лучше пойду. — Он потрепал в руке кепку. — А то и меня на исповедь потянет.
— Конечно, тебе лучше уйти, — сказала она, осознавая, что это совсем не то, чего ей хочется.
— Увидимся еще, Мария.
Он словно прочел по ее глазам то, о чем она не смогла сказать. Лесли почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Но он, слава богу, уже повернулся и пошел к выходу.
Лесли последовала за старушками и пастором к алтарю. В ее душе творилось непонятно что. Казалось, в нее ворвался вихрь, смешал все мысли и чувства в один огромный клубок бессмыслицы, а потом безжалостно разметал.
Она нашла Фатиха на берегу, когда, обойдя деревню, снова вышла на пляж. Он стоял лицом к океану. В его руке поблескивал огонек сигареты.
— Привет!
Он обернулся.
— Лесли?
Он смотрел на нее так, будто не мог вспомнить. У нее сжалось сердце. Нужно во что бы то ни стало вытащить его из этого оцепенения.
— А кто-то сегодня пригласил меня на ужин. Ты забыл?
— Нет, не забыл.
— Тогда почему же ты сбежал?
— Я не сбежал. Просто я подумал, что…
— Что?
— Что тебе лучше поужинать с Жан-Полем.
— Это почему же? Что заставило тебя так подумать, Фатих?
Лесли чувствовала, что начинает закипать. С каких это пор он знает, что для нее лучше?
Он долго молчал, курил, повернув голову к океану.
— Он сказал, что любит тебя, — наконец тихо проговорил он.
— Да? Но это не значит, что и я его люблю! — горячо выпалила она. — И тем более не имеет отношения к ужину!
— Прости, Лесли… Но мне показалось, что я стою у вас на пути. Он ревнует тебя ко мне. И хоть ты утверждаешь, что вас связывает только дружба, я решил посторониться и дать вам возможность разобраться в своих чувствах.
Лесли была потрясена. С каким возмутительным спокойствием он проговорил это! Неужели ему все равно?
— Какое благородство! Спасибо, Фатих. Но мне и без твоей помощи ясно, что я не люблю Жан-Поля. Я ценю нашу дружбу, но хорошо понимаю, что это не любовь.
Трус! — горящей стрелой пронеслось в ее уме. Но прежде, чем все ее существо успело воспламениться, из ее чуткого сердца пролился ручеек сострадания. Как она может так жестоко судить его? Ведь ему все еще больно от того, что сделала с ним другая. И его страх вполне оправдан. Да, разбить сердце легко, а вот восстановить его из осколков и снова вдохнуть в него любовь, гораздо труднее.
Она осторожно тронула его за локоть.
— А что, если я все же хочу поужинать с тобой?
После ужина, приближаясь к дому, они услышали тихое бренчание гитары, доносящееся с террасы.
— Нас встречают с музыкой, — тихо сказал Фатих.
— Молись, чтобы музыкальный концерт не обернулся драмой, — шепнула она ему в ответ.
— К сожалению, у меня нет с собой молитвенного коврика. Может, мне просто прикинуться дурачком?
Она захихикала. Фатих повеселел еще за ужином, особенно после того, как она уговорила его попробовать кокосовое фенни.
Они тихо поднялись на террасу и увидели Жан-Поля. Он сидел на полу в обнимку с гитарой и на их появление только кивнул. Они переглянулись и уселись на каменную скамью напротив него.
Наконец Жан-Поль взял несколько многообещающих аккордов и посмотрел на них.
— Хотите песню?
— Хотим, — дружно ответили они.
— Что ж, слушайте.
И Жан-Поль запел. По мнению Лесли, его талант шансонье превосходил и его внешнюю привлекательность, и все остальные его достоинства. Лесли даже подумала, что если бы он запел для нее в их первый день знакомства, она могла бы влюбиться в него. И, конечно же, это было бы непростительной ошибкой, потому что ее любовь нужна другому мужчине. Лесли посмотрела на Фатиха.
Но что с ним? Опять его глаза затопила грусть. Он все еще думает о ней? О той жестокой изменнице? О, Фатих…
Как только закончилась песня, она встала.
— Спасибо, Жан-Поль. Ты по-настоящему растрогал меня.
— И заслужил поцелуй? — Он с улыбкой глянул на нее.
— Два поцелуя.
Он расцвел и подставил под ее поцелуи сначала одну, а потом вторую щеку.
— А теперь, джентльмены, я покидаю вас, — со вздохом сказала она. — Устала.
Фатих с пониманием кивнул.
— До завтра, Лесли. И приятного отдыха, — сказал он.
— Надеюсь, моя песня навеет тебе сладкие сновидения! — бросил ей вслед Жан-Поль.
Войдя в комнату, Лесли включила свет, но тут же вспомнила, что в ее рюкзаке должна быть свеча, которой она на всякий случай обзавелась еще в Дели. Она отыскала ее, зажгла, потом разделась и улеглась в постель. И опять странное смятение охватило ее.
Ах, поскорей бы заснуть и ни о чем не думать.
