Вивиан уже поняла: Дерек Кейдж неразрывно связан с этой фермой, здесь его дом, его пристань; в других декорациях его невозможно представить. Он так привык к уединению, к неизменной череде дней, посвященных возне с лошадьми! Есть ли в его жизни другая сторона? Не скрывает ли этот фермер что- либо?
— Ты хозяйничаешь на ферме — и только?
— Разве этого недостаточно?
— Возможно, что и достаточно. Но ты упомянул коллег, и я…
— Так я же не единственный фермер в здешних краях! Разумеется, у меня есть коллеги. А у кого их нет? Глянь-ка вперед, туда, где деревья редеют! — весело воскликнул Дерек, ставя точку в дискуссии.
Молодая женщина посмотрела в указанном направлении. На поляне раскинулось озеро: замерзшая поверхность загадочно мерцала в призрачном свете. Вдоль берегов, словно часовые, застыли темные кедры.
— Волшебное зрелище, — завороженно вздохнула Вивиан. — Заколдованный мир, неподвластный времени и злу!
— Тут илистое дно, весной — рай для комаров, и рыба плохо ловится, но… — Дерек широко улыбнулся: — Вид и правда волшебный. В детстве мы дневали и ночевали на озере. Учились плавать, катались на водных лыжах, зимой бегали на коньках…
— Кто такие «мы»?
— Сестра и я. А ты катаешься на коньках, Вивиан?
— В последний раз каталась в возрасте четырех лет. Наверное, это не считается?
Кейдж завладел рукой спутницы и потянул Вивиан на лед.
— А ну, давай проверим!
— Что? Дерек, не надо! — Она отпрянула назад, догадавшись о его намерениях. — Я не умею!
— Еще как умеешь! Это все равно что на велосипеде кататься: навыки не забываются. — Он кубарем скатился с крутого склона, неумолимо таща спутницу за собой.
— У нас даже коньков нет, — протестовала Вивиан, упираясь изо всех сил. — А что, если лед провалится?
— Трусишка! — Выпустив пленницу, Дерек широко расставил локти, захлопал руками вверх-вниз, словно крыльями, оглушительно закукарекал и заскользил по льду, изображая полоумного петуха.
— Я — человек разумный, — расхохоталась молодая женщина. — Из нас двоих хоть кто-то должен сохранить трезвую голову!
— А я — коварный злодей, — отозвался Кейдж, лихо разворачиваясь в пируэте и ринувшись прямиком к жертве. — Идите сюда, мисс Шелби! Звонок на урок!
Не успела Вивиан увернуться, как Дерек ухватил ее за руки и, дав задний ход, вытащил спутницу на лед и повлек за собой.
— Потанцуем? — предложил он, правой рукой обнимая даму за талию.
— Я польщена, — пролепетала она, задыхаясь от смеха.
Оборвав спутницу на полуслове, Дерек запел «Вальс на льду» — во весь голос, отчаянно фальшивя, — и стремительно закружил Вивиан в танце.
Столь нелепая выходка никак не вязалась с образом двух серьезных взрослых людей; по логике вещей, им давно полагалось потерять равновесие и хлопнуться на лед, но Дерек уверенно удерживал свою даму. Луна струила серебряный свет, но не ее чары подчиняли себе этих двоих.
Мало-помалу пение и смех смолкли, и теперь слышалось только, как ноги скользят по льду. Скоро стих и этот звук.
Дерек обнял спутницу за плечи и притянул к себе — слишком близко, слишком властно. Она невольно подняла голову — и взоры их встретились.
Долгое, трепетное мгновение угрожало затянуться на целую вечность. Они завороженно глядели друг на друга. Бледная луна одевала их мерцающим ореолом; взгляды говорили яснее слов.
В синих глубинах его глаз отражались мучительная нерешительность и жадная мужская страсть. Вивиан затаила дыхание. Она знала: в ее глазах Дерек прочел и любовь, и мольбу, и безграничную нежность, не допускающую отказа.
В ушах у нее звенело, и неистово колотилось сердце. Упругая грудь ожила, приподнялась, сладкая дрожь охватила тело. Даже сквозь преграду плотных зимних одежд Вивиан чувствовала, как напрягся Дерек, всем своим существом откликаясь на властный зов, и все теснее льнула к нему, наслаждаясь каждым мгновением прикосновения.
Их выдавало дыхание, неровное и прерывистое: облачка белого тумана срывались с губ, скользили навстречу друг другу и упоенно соединялись в морозном воздухе. Клубились, меняли очертания, сливались воедино.
Точно так же и Вивиан хотелось слиться с ним. Молодая женщина не сомневалась: он мечтает о том же. Она видела: Дерек сдается без боя, плечи поникают под ее ладонями, в глазах уже можно прочесть условия капитуляции, взгляд обращен к ее губам.
Молчание говорило само за себя, сокрушало преграды притворства, обнажало правду, от которой оба пытались заслониться. В тишине звучало признание.
Дерек ослабил хватку и отстранил собеседницу на расстояние вытянутой руки.
— Видишь? — хрипло прошептал он. — Об этом я и пытался сказать еще дома. Одного поцелуя недостаточно. На этом мы не остановимся.
— А на чем остановимся?
— Здесь решать только тебе, потому что мой ответ вряд ли придется тебе по вкусу.
Заглядывая в будущее, он не в состоянии обещать ей что бы то ни было. Это было ясно. Она сама должна решить, не станет ли происшедшее источником горя и стыда, когда Рождество превратится в воспоминание и влюбленные разойдутся своими путями.
Но зачем все усложнять? Почему любовь между мужчиной и женщиной не может быть искренней и обоюдной? Почему приходится вечно сомневаться в себе и ставить под вопрос глубину чувств своего избранника?
Когда в ее жизнь вошел Питер, Вивиан казалось, что их отношения святы и неповторимы и выстоят перед любыми испытаниями. Но в результате то, что она принимала за любовь, обернулось пустой иллюзией.
— Мы славно провели время, — покаянно объявил он однажды, в тот день, когда понял, что интрижка зашла чересчур далеко, — но я слишком дорожу своей работой, а меня того и гляди уволят.
— Уволят? — Молодая женщина уставилась на него — до глубины души потрясенная, бесконечно наивная, она еще не поняла, к чему клонит ее избранник. — Разве можно уволить людей только за то, что они полюбили друг друга?
— Нельзя, пожалуй, — согласился художник, погладив ее по щеке. — Но ведь это еще не все.
Вивиан похолодела от недоброго предчувствия.
— Для меня важно только это! — воскликнула она, прижимаясь губами к его ладони в отчаянном поцелуе. Питер только что провел урок живописи в старших классах и теперь мыл кисти. Даже сейчас, пять лет спустя, запах скипидара воскрешал тот день во всех унизительных подробностях. — Все остальное — пустяки.
Питер вырвал руку и нервно оглянулся на застекленную дверь.
— Понимаешь, мы забыли об осторожности. Похоже, нас видели вместе за пределами школы, так что поползли сплетни… — Он отступил назад, улыбаясь светло и беззаботно, и сердце Вивиан разбилось на тысячи осколков. — Дело в том, что я женат, лапушка, и черт меня побери, если это мне не по душе.
Столько мелких подробностей, на которые она упрямо закрывала глаза, всплыли в памяти при этих словах! Тот факт, что встречались они, как правило, только в ее коттедже. Питер редко вывозил свою даму в свет, а если и вывозил, то в какую-нибудь неприметную забегаловку на другом конце города или за его пределами.
Они никогда не проводили вместе праздники.
— Надо нанести визит родственникам, — сообщал он с таким страдальческим видом, что молодая
