Ведь чего стоят ему, знатному графу, подобные признания.
— Карлоте нужна женщина, — повторил он горько и рассеянно, будто оставаясь во власти неприятных воспоминаний. — По-моему, она успела к вам привязаться… за такой короткий срок… — Он очень внимательно посмотрел на Элинор. — Вы склонны к сочувствию и, как я полагаю, к пониманию. Я также полагаю, что вы тактичны, сеньорита… и в силу всех этих причин я собираюсь сделать вам одно предложение.
Занервничав, Элинор дернула головой. Она мгновенно представила себя и Карлоту, нянчащих ребенка в уединенной глуши…
— Дон Мигел, — поспешно начала девушка, надеясь избежать неловкости. Ведь она сейчас ему откажет. — Я недавно закончила учиться и в сентябре впервые начну преподавать… — Элинор умолкла.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как посуровел ее собеседник.
— Я еще ничего не сказал, сеньорита. — В его голосе с приятным акцентом смешались осуждение и надменность.
Элинор заволновалась и услышала вдруг, что извиняется:
— Простите, дон Мигел. Я думала… думала… вы собираетесь попросить меня заботиться о ребенке.
Последовала наводящая ужас тишина. Элинор мысленно спросила себя, не потому ли, что она упомянула о ребенке. Ее вновь охватило сочувствие к графу. Должно быть, на его плечи тяжким бременем лег позор сестры, даже если он смог это скрыть от друзей и знакомых.
— Мое предложение не касается ребенка, которого усыновят. Я собирался просить вас подумать, не согласитесь ли вы стать компаньонкой доны Карлоты. — Граф замолчал. Элинор заметила, как он поджал губы. — Это не должно повториться. И не повторится, если сестру будет сопровождать молодая женщина, которая ей нравится. Вашей обязанностью будет защищать ее, потому что я занят и не могу оставаться с ней все время. Если бы с ней были вы, я был бы спокоен за Карлоту.
«Значит, он не женат», — сделала вывод притихшая Элинор. Хотя ей понравилось предложение, которое, учитывая последние его слова, подразумевало полное доверие, девушка покачала головой. Ее собеседник не сказал ничего. В этот довольно неловкий миг Элинор рассеянно уставилась на огромную машину, которую пригнал в парк шофер в униформе. Владельца, очевидно, высадили у парадного входа в отель. Шофер вышел, запер дверцу и быстро удалился. Элинор обратила внимание на другие автомобили. «Какое богатство!» — подумала она, переводя взгляд на герб на машине, в которой сидела сама здесь, в темноте, рядом с прославленным графом Рамиро Висенте Мигелом де Каштру, владельцем Паласио де Каштру, расположенного среди синих холмов Синтры.
С одной стороны, ситуация нереальная, с другой — вполне жизненная. Молодая красавица, которая, возможно, в эту самую минуту рожала, была очень реальной. Реален был и ее брат. Его жест, выражавший легкое нетерпение, заставил Элинор осознать свое положение. Он ждал ее решения. Ей не хотелось его разочаровывать. Но пришлось сказать, что она, хотя и высоко ценит оказанную ей честь доверия, тем не менее должна отказаться от заманчивого предложения. Казалось, дон Мигел ссутулился… или просто расслабился, подумала Элинор, не в силах вообразить, что граф сутулится! Ничего нельзя было определить по бесстрастному выражению лица и прохладному тону.
— Очень хорошо, сеньорита. Ваше решение меня разочаровало, но мне остается лишь принять его. Если вы передумаете, прошу вас, немедленно сообщите мне.
Он перегнулся через нее и открыл дверцу. Элинор вышла из машины, пожелала графу спокойной ночи и ушла, оставив португальского красавца в салоне автомобиля, единственного на всей автостоянке.
Хотя Элинор отказалась от предложения графа, она не смогла перестать думать о нем, несмотря на все свои усилия. И Карлоту не могла выбросить из головы. Мало того, на следующий день Элинор обнаружила, что с нетерпением ждет момента, когда сможет позвонить Джун. Элинор знала: когда Джун работала в ночную смену, она спала до четырех. В половине пятого Элинор позвонила и спросила о Карлоте.
— Ребенок, красивый мальчик, родился мертвым. — Так небрежно прозвучали эти слова! Но такие уж они — медсестры. Привыкли к подобным вещам.
— Карлота… как она? — Элинор смахнула слезу с ресниц, чувствуя, что глупо плакать из-за девушки, которую видела мельком и больше не увидит никогда.
— Плохо, но она поправится. Ребенок родился в два часа ночи, — продолжала рассказывать Джун. — Думаю, брат сейчас у нее. Ему сегодня утром сообщили о родах, и он сказал, что приедет к ней на весь день.
— У вас это разрешается?
— Таким, как он, — да! Ты можешь представить, что кто-нибудь посмеет ему сказать, что он должен и чего не должен делать?
— Нет… ты права, — задумчиво ответила Элинор. «Интересно, — подумала она, — как этот человек обращался бы с женой и детьми?» — Я бы хотела опять увидеть дону Карлоту. Но, полагаю, это невозможно?
— Разве ее брат тебя не прогнал? — с любопытством спросила Джун.
— Нет. Наоборот, кажется, он обрадовался, что она с кем-то поболтала.
— Ну… если ты действительно хочешь ее увидеть, можешь спросить у него разрешения.
Элинор знала, что может. Но не спросит. Она отказалась от предложения графа. Вряд ли ему понравится, что Элинор хочет навестить его сестру. Но под влиянием внезапного порыва она послала букет цветов, и на следующий день изумленная начальница сказала, что Элинор должна пойти в номер люкс дона Мигела, потому что он желает с ней говорить.
— Спасибо, — пробормотала Элинор, поспешно скрываясь от пытливого взгляда мисс Уэббер.
Довольно робко постучала она в дверь. Ее немедленно пригласили войти.
— Я просто хотел поблагодарить вас за очень заботливый жест, — сказал он, не предлагая ей сесть. — С вашей стороны было очень мило послать Карлоте цветы.
Элинор мимоходом заметила, что он не произнес титула Карлоты. Казалось, это было крайне важно… и она не могла не подумать, что он все еще надеется, что она изменит решение.
— Может быть, вы проявите еще немного доброты и навестите мою сестру? — Он не упомянул о ребенке.
Элинор сделала вывод, что он, должно быть, догадался о том, что Джун сообщила ей о мертворожденном младенце.
— Я буду рада навестить ее, — вырвалось у нее, и впервые она увидела, как легкая улыбка смягчила суровую складку его надменных губ. Он поблагодарил Элинор, слегка наклонив голову, и сообщил, что вечером поедет к сестре и возьмет с собой Элинор. — Спасибо… — Девушка направилась к двери, и та мгновенно распахнулась перед ней.
Элинор вышла в застеленный коврами коридор и остановилась, размышляя. Неужели она начинает принимать все близко к сердцу? Элинор нахмурилась. Может быть, Карлоте пойдет во вред, если она ее навестит. Элинор подозревала, что Карлота могла легко привязаться к любому, кто сейчас добр к ней. Вздохнув, Элинор пошла исполнять свою работу.
Весь день она беспокоилась и переживала, но к вечеру стала с нетерпением ждать, когда же увидит Карлоту. Садясь в машину, она улыбнулась самой себе. Когда они с Джун разговаривали по телефону, та была потрясена, что «король Португалии» сам, лично, попросил Элинор навестить его сестру. Еще больше ее потрясло то, что он сам предложил подвезти подругу Джун.
— Но это же естественно, — Элинор подходила к делу, как обычно, с практической точки зрения. — Вряд ли он подумал, что я поеду на автобусе, раз он сам собирается в частный санаторий.
— Да, ты права. Тем более, что он тебя уже подвозил. Надо же, граф, оказывается, человек!
Бледное лицо Карлоты просияло при виде Элинор. Она улыбнулась и перевела взгляд на высокого человека у двери.
— Мигел, как мило с твоей стороны, что ты привел мисс Солуэй.
— Я подумал тебе будет приятно снова ее увидеть. Как ты себя чувствуешь, дорогая? — он положил
