Вася оживился, сразу обернулся, глаза у него засияли.
— Как это? Ты не знаешь? У тебя девушки не было никогда?
— Да. За такими, как вы, хер угонишься! Вот и остается нам, холостякам, довольствоваться радостями однополого общения.
— Ну тебя! — Сороковой явно ожил. — Не верю я! Ты же тогда такое… — тут он осекся и покраснел до самых волос.
— С мужиками я и не такое… — с ехидством парирую.
В другой момент и с другим парнем, я бы точно полез приставать, доказывая «какое», а тут сижу, как мальчик-колокольчик — только бубенчики звенят.
— Но разницы же… ну, ты понял… — видно, Васька поспорить хотел, но не мог набраться храбрости, чтобы не краснеть после каждой фразы.
— Ты думаешь? Не уверен, — в этом я категоричен.
Короче, препирались мы долго. Решили проверить опытным путем. Он — со мной, а я … а мне полагалось найти себе девушку для проверки. Сама мысль об этом, для меня, была в диковинку. Как-то, себя с девушками лишь ассоциировал, но не интегрировал.
Судя по тому, как к концу разговора, у Сорокового горели глаза, я понял, что попал на самого неописуемого парня в мире, и что любовник мне обеспечен энергичный, и бесшабашный. Мне ли привыкать? Да об этом каждый гей мечтает! Наши с ним испытания назначили на вечер, если мои соседи снова не объявятся.
Господи! Взываю к тебе! Только бы они не появились! Пусть катятся в свой солнечный Чуркестан! Поразительно: мои соседи — это, наверное, единственные представители мужского пола, о которых я никогда не мечтал в сексуальном плане.
На пары мы все же пошли. Лисковский — это не тот зверь, на которого, так просто можно положить свой прибор.
В поиске подопытного кролика (от имени Влада)
На лекции мы так и не пошли. Зато отправились по магазинам. Васька с удовольствием делился опытом. А я только слушал и поражался ему. Ну, как так можно! Я перед девушками пасовал всегда. Мне они представлялись чем-то… чем-то вообще не земным, причем во всех смыслах этого понятия. И даже не знал, зачастую, о чем с ними можно поговорить. А в реале оказывалось, что с ними можно было общаться практически обо всем.
Не сказал бы, что меня это успокоило. Все равно, некоторое напряжение и неуверенность оставались. Сложно все — вот так, переступить черту в самом себе и топать дальше. Слушать, конечно, о боевых победах одного героя-любовника — это классно, а самому сделать шаг, без страха и упрека — дело совсем другое. Меня уже ничего не волновало, так сильно, как моя часть эксперимента. Даже предстоящая ночь с Сороковым, так не будоражила мое воспаленное воображение, как проблема найти девушку и переспать с ней. А о ночи с Васей я мечтал, в последнее время, очень конкретно. И кто меня за язык дернул, согласиться на пробы в полевых условиях?
— Да, не ссы ты! — Вася надо мной откровенно потешался. Казалось, его это развлекает по полной программе.
— Харэ прикалываться! Это тебе не цирк, а я тебе не клоун! — надулся на него, плечи опустились под гнетом переживаний, словно нес мешок сахара.
— Все будет пучком, — ободрил меня этот непостижимый парень, и по-дружески приобнял.
Ага, как же. Это ему хорошо. Даже, моя недавняя страсть и желание заполучить его, не могли компенсировать внутренний страх перед отказом.
— Не, ну если ты боишься, что тебе скажут «нет» или пошлют, так в этом самый цимус!
— Цы… чего? Не понял, — Вася попал в точку. У меня уже голова кругом, от этих мыслей, пошла. А он все не унимался, рассказывая о девчонках кучу разных интимных подробностей.
— Цимус, ну, это типа «то, что надо», изюминка.
— Слушай, я вас, натуралов, однозначно не понимаю. В чем прикол, если тебя посылают?
— Прикол? Да нет никакого прикола. Я люблю, когда девушка знает себе цену и с кем попало не ложится. Зато, какой кайф, когда она после этого открывается только тебе. Хотя, и тут бывают нюансы…
— Ясно, — перебил вдохновенно настроенного Сорокового, готового продолжать и продолжать дальше делиться своим геройством. Что-то мне подсказывало, что такое поведение вызвано было еще и его страхом, перед сегодняшним ночным экспериментом. Хотя, чего уж там бояться? Подумав пару минут, я выпалил с самой страдальческой миной. — Со мной никто не пойдет. Останется мне одно утешение — Настенька. Эта дает всем, даже таким пидорасам, как я.
— Забей! Мы найдем тебе такую лялю! Обещаю.
Я поражен. В самое сердце поражен. Сколько ему надо было, чтобы прийти в норму. Понимание того, что я тут бессилен, наваливалось на меня все сильнее и сильнее. В итоге, мы пошли в супермаркет, закупили продукты и средства гигиены, и вернулись в общагу.
Какой же был у меня шок, когда, войдя в свою комнату, я обнаружил Бибу и Боба, с побитыми рожами, мирно дрыхнувшими на своих койках. Засада! Васька только успокоил:
— Пошли ко мне. Может, Саня опять полночи где-то шарахаться будет.
Ага, как же. Похоже, что не все так классно в Датском королевстве. Жаров сидел в комнате, зазубривая очередной предмет. Как-никак, экзамены на носу.
Кстати, об экзаменах. Как умный человек, я позаботился об автоматах по всем предметам. Вот с Васей хуже: он конкретно забил на все, но исходя из того, что это его нормальное состояние, еще с первого курса, значит и у него были свои лазейки: умение давать на мохнатую лапу. Эх… и какой же специалист из тебя будет, Сороковой?!
Места у нас на вечер не было. Проверили даже чердак. Просковин был категоричен, наконец-то позаботившись о навесном замке на двери. В итоге, мы потискались на верхнем пролете пожарной лестницы и разошлись по комнатах.
Мне показалось, или Васька вздохнул с облегчением? Наверное, он и правда, тоже переживал за свою часть эксперимента.
Сон долго не приходил. Сказывалось множество факторов: музыкальный диссонанс, издаваемый моими соседями, состояние неудовлетворенности после расставания с Васей и панический страх перед началом социально-сексуального опыта.
В итоге, мне удалось вырубиться глубоко за полночь. Наутро, чтобы не палить контору, отослал смс Сороковому, сказал, что буду в институте его ждать, и пошел на пары. В первую очередь, на кафедру, к своему Астафьеву. Мне была жизненно необходима подзарядка. И доцент, всегда, исправно ее мне давал.
Облом!
Астафьев заболел. Хуже быть не может!
Вышел на порог корпуса, до пары еще четверть часа. Народу немерено. Парни, девушки… мои глаза, так за красавчиками и следят, на баб ноль внимания. Зажмурился.
«Надо думать о девушках. Надо думать о девушках. Они хорошенькие, сексуальные, милые, нежные… ггг… Черт! Сучные, злые, вредные, склочные, подлые, сволочные! Так жить нельзя! Хочу себе парня! Хочу, чтобы меня Вася обнял, хочу прижиматься к нему всем телом. Хочу…»
Что за долбанный тренинг он мне подкинул! Не могу я вот так! Не воспринимаю я их, как объекты сексуального влечения.
Мимо прошли Таня и Маша, те, что меня в туалете «порадовали» новостью о Сороковом. Да пусть, они будут последними бабами, а я последним мужиком на этой ненормальной планете, все равно не посмотрел на них, застрелился бы, а не лег с ними. По телу прошла гадостная волна отвращения.
И вот, с такими мыслями, я сейчас стою и смотрю на мир. Тяжело, наверное, тому же Васе, когда надо
