онемение начало понемногу проходить.
На лицах собравшихся читалось сочувствие и сострадание, и Лесли, одновременно заливаясь слезами и пытаясь улыбнуться, проговорила дрожащими губами:
— Я все-таки справилась, да? Сначала горная болезнь, а теперь это!
— Тебе очень не повезло, — заявила исследовательница, — и ты держалась изумительно.
— Черт возьми!
— Как ты сейчас чувствуешь себя?
Мисс Френтон поморщилась и ничего не сказала.
Марч наложил бинт на место укуса и соорудил перевязь.
— Подходящее место для стоянки, — заявил он. — Разобьем лагерь?
— Нет. — Пациентка покачала головой. Место ожога болело, но девушке казалось, что в пути ей станет лучше. Ей не хотелось бесцельно сидеть у костра и нянчить больную руку. К тому же туземцы куда-то показывали пальцами и старались подозвать остальных, как будто путешественники были близки к своей цели.
— Ты уверена, что можешь идти? — Археолог прикоснулся ладонью к ее лбу.
— Да. Пожалуйста, пойдем дальше, — настаивала Лесли.
— Хорошо, но опирайся на меня.
Мисс Френтон ухватилась здоровой рукой за его руку. Ее шатало, она ощущала дурноту, но слишком хорошо знала, что могла бы совсем ничего не чувствовать отныне и навсегда, и была слишком благодарна Джастину, чтобы жаловаться.
Проводники направились вперед почта бегом, но Марч окликнул их, приказав уменьшить скорость.
Аборигены сначала выказывали крайнее нетерпение, а затем, в какой-то момент, они знаками попросили археологов идти первыми, а сами трусливо убрались за их спины.
В этих местах джунгли росли очень густо: не было видно ни одной поляны. И все-таки прежде эта земля была расчищена на много акров вокруг, поскольку перед путниками возникла стена; она так обильно поросла ползучими растениями и мхом, что выглядела такой же зеленой, как джунгли вокруг. Но это была стена, сооруженная руками людей. Стена, когда-то представлявшая собой часть башни.
Проводники сбежали. Они выполнили приказ вождя, но, согласно представлениям их племени, пересечение рубежа, обозначенного башней, должно было повлечь за собой месть бога Виракочи.
И когда Лесли посмотрела на Джастина, а потом перевела взгляд на остальных, она поняла, что одна и та же мысль возникла у всех. Каким образом появилось подобное суеверие? Почему эта одиноко стоящая башня означала конец безопасного пути?.. А дальше начиналось царство смерти.
Глава 14
Никто не произнес ни слова. Темный вход в башню выглядел зловеще, но Марч двинулся вперед, разрубив густой занавес из стеблей, и вошел внутрь.
Остальные направились следом. Они увидели полуразвалившиеся ступеньки винтовой лестницы, ведущей в просторное помещение. Там было темно: узкие окна-щели заплела растительность.
Археологи включили фонари и принялись водить ими в разные стороны. Мисс Френтон ахнула от ужаса, увидев высеченные в камне барельефы, покрывавшие стены от пола до потолка. Они были посвящены разрушению и ужасу, военным сражениям и казням.
Там были вырезаны вереницы обнаженных пленников, бредущих на четвереньках с веревками на шеях; сцены человеческих жертвоприношений, изображения обезглавленных людей, сердец, вырванных из тел, варварских казней.
Девушка отвернулась, почувствовав тошноту.
— Какой это был жестокий народ! — пробормотала она.
Джастин кивнул.
— Нам лучше идти дальше. Наверное, мы недалеко от Вилькабамбы. Эти руины мы сможем осмотреть на обратном пути, когда будет время, чтобы сделать съемки и провести исследования со всей тщательностью.
Путешественники пошли дальше. Никаких троп в джунглях больше не было, за исключением звериных. Люди здесь не жили. Задыхаясь от жары, путники прорубали себе дорогу, борясь за каждый метр, и молчали, сберегая силы.
Лесли почти забыла про боль в руке. Экспедиция была так близка к цели, что она не могла думать о чем-то другом.
И вдруг Эйб, шагавший впереди, громко завопил:
— Эй, смотрите, что я нашел!
Все собрались вместе, чтобы рассмотреть находку Моррисона. Это был каменный столб, грубо отесанный в виде женской фигуры. Хотя скульптура сильно обросла мхом, каменная поверхность все же была различима.
Девушка присмотрелась.
— Что это?
— Уака, — ответил Джастин. — Богиня-оракул. — Он сорвал мох с талии каменной женщины, и показалось золото. — На нее надевали золотой пояс и особый головной убор. Иногда по ней струились потоки крови. Инки называли эти скульптуры «госпожа, которая говорит».
Лесли вообразила, какие темные тайны нашептывались здесь, какие ужасные советы давали жрецы верующим с помощью этой примитивной статуи.
— Теперь мы наверняка совсем рядом, — произнесла мисс Мейс приглушенным голосом, как будто боялась, что ее могут подслушать.
Это было подозрительным совпадением, но шум джунглей внезапно стих. Не щебетала ни одна птица, не слышался шум ветра, не покачивалось ни одно дерево. Мисс Френтон убеждала себя, что воздух так неподвижен из-за приближающегося ливня. Других причин нет.
Исследователи устремились дальше, не говоря ни слова и почти не дыша, пока путь им не преградили стены города Вилькабамба.
Несколько минут путешественники взирали на них в молчании. Археологи прошли столько километров, так долго готовились и так много трудились ради этого мгновения. Казалось, им надо было бы прыгать от радости, но Док с Джимом Френчем стояли застыв, подобно каменным изваяниям; Анджела и Эйб замерли, держась за руки, а Джастин повернулся к Лесли.
Стены поднимались высоко, как зеленый утес; они были сложены из гигантских гранитных глыб, покрытых замысловатым орнаментом, которые с неимоверным трудом были доставлены инками в это отдаленное убежище в джунглях.
Где-то должны были находиться ворота, и путешественники побрели вдоль огромной стены в их поисках. Но вскоре наткнулись на пролом в стене, через который джунгли пробрались в город.
Все полезли по грудам камней. Стена была очень толстой, и Лесли понадобилась помощь, поскольку она могла цепляться за грубую поверхность лишь одной рукой. Напряженность между ней и Джастином улетучилась. Марч разделил с ней то изумление, которое родилось в его душе, когда они нашли Вилькабамбу. Теперь он помогал ей пробраться через провал в стене в затерянный город инков.
Все пространство внутри заливал жутковатый зеленый свет, поскольку Вилькабамбу опутали джунгли, скрывая и защищая постройки, так что здания сохранились почти в первозданном виде.
Город был большой и величественный. Теперь в нем владычествовали деревья, широко раскинувшие в стороны ветви, однако здания гордо возвышались среди них, а улицы были прямы, как стрела. Золото по- прежнему поблескивало на карнизах строений. Языческое великолепие последнего убежища инков лишило людей дара речи.
Но… это был город мертвых.
Скелеты лежали всюду — на улицах и в домах, белея в дверных проемах. Сотни людей, мужчин и,
