получая ножиком в сердце
я желаю нам легкой смерти
от недостачи в банке
от песен сибирской Янки
или от съеденной мертвечины
за стальной Кремлевской стеной.
Я желаю нам легкой смерти
от подарка своей дорогой
и ненаглядной теще,
от осенней коварной лужи
или от фразы 'кому ты нужен?
И что есть причина смерти?'
А может ты просто - упал и умер?
Или совсем уже полоумен?
Или обманут собственным другом?
Или другим поэтом контужен?
Или звуком твой мозг нагружен?...'
В общем, ясно: в Бога не веря
покидая свою купель
я желаю нам легкой смерти
(в России вечная цель...).
Впрочем, каюсь, солгать не могу
я желаю нам полной жизни,
когда кровь и слюна брызнет
от прочтения этой строчки
той последней своей ночью
а потом отойти желаю
от желанного мне края
и вкусить пару новых строчек,
и бежать от стихов, где прочерк
Вместо боли в конце точек
и упасть на луга в пропасть
где мы кушать и спать просим
и в начале 'НЕ Я' восклицаем
тянем жилы и жалим, ставим
знак вопроса нерукотворный
под словечком простым 'покорным'...
Вольно! Почесть дана. Каюсь
Выхожу из себя, таю,
Не рожден, но уже умираю
в глубине своих лучших лет...
Коченею, колюсь костью
мерзну, жду, открываю гостье,
реверансы, поклон, на пол,
Хруст в спине, в животе, на кон,
Ставим голые мысли в образ,
А затем пустота, голос. И отсчет:
-раз, два, три, готовы?! Взлетаем!
-Но куда?
-А так, черкнуть слова.
И в словах умереть. Слегка...
Впереди еще много слов....
Да простит меня, Бог - верю!
Пока...
x x x
'И дверь открылась'
На белом, бледном полотне стояло блюдо.
На нем - два яблока, лимон; и край салфетки
Едва заметный плавный реверанс соседке
Бутылке тонкой, налитой до края,
Исполнил кружевами. Пламя,
Едва ли видное чьему-то глазу,
Слегка кольнуло по хрустальной вазе
С цветами. Они своими тонкими шипами
Готовы были указать обидчице на место,
Но кресло, своим пустующим и одиноком
Видом удерживало время, и обиду
Яблока, готового скатиться на пол.
Его придерживал графин - на бледной,
Матовой от камерного холода
Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела
Пыталась окунуть свое коротенькое жало
В бокал из старого каленого стекла,
Присыпанного пудрой по овалу.
Но тщетно - глубина событий не давала
Пчеле достать до дна, окутанного пылью.
И замерла она. Под абажуром.
Иголки света, растопыренною горсткой,
Сквозь дырочки материи из шелка
Держали потолок под заданным углом.
Втроем они стояли у окна. И ждали вечность.
А кресло ждало одного. Его.
И дверь открылась...
x x x
'Сыну'
Маята на моих часах
(я часы не ношу - боюсь)
маята на моих руках
(не ношу на руках я в блюз)
маята на моих ногах
(не ношу на ногах земли)
маята на моих глазах
(не ношу на глазах белки)
маята на моем седле
(ствол затянут под жгут-ремень)
маята на моей спине
(спички чиркают об кремень)
маята на моей стране
(в ней для счастья открыли кран)
маята на моей Душе
потому что в ней нет Души.
Маята. Не рождайся, Сын.
