- Он голоден. Передай его мне.
Я передал Анналии плачущего ребенка, она подняла кофту и поднесла ко рту грудь. Маленькие губки тут же обжали сосок, ручонки ухватились за белую чашу, и он жадно засосал.
- Ребенок проголодался, Ивен.
- Он - сын своего отца. Знает, что у тебя самое вкусное.
- Точно.
- Ты получала деньги, которые я посылал?
- Да. Ты посылал слишком много. Лишние я отдавала МРО.
- Лучше бы ты оставила их у себя. Для ребенка.
- Я оставила достаточно, - Тодор потерял грудь, но она чуть повернула его так, чтобы губы вновь нашли сосок. - Я так счастлива, что ты помнишь о нем, заботишься. Не смела и мечтать, что ты приедешь в Македонию, чтобы посмотреть на него.
- Я сожалею, что не смог приехать раньше.
- И хорошо, что ты подождал. При рождении он был такой красный, такой сморщенный! Тебе бы он не понравился.
- Я бы все равно его любил.
Я подошел к очагу, пошевелил поленья. Вернулся на прежнее место. Анналия переложила Тодора к другой груди. Он захныкал, но потом его рот нашел то, что требовалось. Я наблюдал за его глазами. По мере наполнения желудка они медленно закрывались, потом разом раскрылись, опять закрылись, но он продолжал сосать с прежней энергией.
Наконец, высосал все, что мог, и Анналия отнесла его на соломенный матрасик, который лежал слева от очага. Осторожно уложила, накрыла двумя вязаными одеялами. Глаз он больше не раскрывал. Она вернулась ко мне, села рядом.
- Хороший мальчик. Теперь он будет долго спать.
- Спит хорошо?
- Как молодой барашек.
- Рад это слышать, - собственно, по-другому и быть не могло: осколок снаряда не мог вызвать генетических изменений. Но меня все равно порадовало известие о том, что бессонница отца не передалась сыну.
- Ивен? Ты надолго?
- На несколько дней и ночей.
- Потом вернешься в Америку?
Я покачал головой.
- Не сразу. У меня дела на севере.
- В Белграде?
- Дальше.
- Мне бы хотелось, чтобы ты побыл подольше, Ивен.
Я вытянулся на земляном полу. Она улеглась вплотную ко мне. По одной я расстегнул все пуговички толстой кофты, обхватил ладонями груди.
- Видишь, что он с ними сделал? Они пусты.
- Они прекрасны, любовь моя. Моя маленькая птичка.
- А-а-а...
Мы лежали бок о бок, обняв друг друга. Ее дыхание было теплым и сладким. Мои руки играли ее грудями, она засмеялась и сказала, что знает, почему Тодор сосет с таким удовольствием.
- Он пошел в своего отца.
- Я тебе так и сказал.
- Ах, Ивен...
Не спеша, прерываясь на ласки и поцелуи, мы разделись под мерцающим огнем. Я провел рукой по ее животу, упругим бедрам.
- У тебя есть другие женщины?
- Не так чтобы много.
- А дети?
- Нет.
- Тодор - твой единственный ребенок?
- Да.
Она удовлетворенно вздохнула. Мы поцеловались и прижались друг к другу. А потом она потянула меня на свой матрац, лежавший по другую сторону очага.
- Тодору нужны братья.
- Это правда.
- И прошло уже полгода после его рождения. Пора.
- Да, конечно. А если будет девочка?
- Дочь? - она задумалась, пока я гладил ее пышное тело. - Но это очень хорошо, если у мальчика есть сестры. А ты еще вернешься, Ивен, так что будет время и для сыновей.
- Для Македонии.
- Для Македонии, - согласилась она. - И для меня.
Я еще поласкал ее, мы поцеловались, потом у нее иссякли слова, а у меня - мысли. Ее бедра разошлись, руки и ноги сжали меня, и матрац заскрипел под нашей страстью. Я забыл о латышах, колумбийцах и толстячке из Вашингтона. Я даже забыл о моем спящем сыне, поскольку один раз даже громко вскрикнул от страсти, но Анналия тут же одернула меня.
- Ш-ш-ш, - тяжело дыша, прошептала она. - Ты разбудишь Тодора.
Но маленький ангел крепко спал.
Позже, гораздо позже, я бросил в очаг еще несколько поленьев. Анналия достала кувшин медовухи. Мы сидели перед очагом и пили ее маленькими глотками. Сладкий напиток согревал нас не хуже огня.
- Через несколько дней ты уедешь?
- Да, - кивнул я.
- Я бы хотела, чтобы ты задержался дольше. Но у тебя важные дела, не так ли?
- Да.
- Расскажи мне, куда ты направляешься.
Я взял ветку из кучи дров и на полу нарисовал примитивную карту. Анналия с интересом смотрела на нее.
- Вот Македония. Это Кавадар, Скопье, Тетово. Вот это, линия к югу граница между Грецией и Югославией. Вот другие республики Югославии: Хорватия, Сербия, Босния-Герцеговина, Словения и Черногория. Это Белград, столица.
- Вижу.
- Восточнее находится Болгария, над ней - Румыния. К западу от Румынии - Венгрия, а выше - Чехословакия и Польша. Видишь?
- Да. Ты едешь в Польшу?
- Дальше. Вот здесь, выше Польши и к востоку, находятся три маленькие страны. Сначала Литва, потом Латвия и Эстония. Они - часть России.
- Значит, ты едешь в Россию? - у нее перехватило дыхание. - Но ведь в России очень опасно.
- Они - такая же часть России, как Македония - часть Югославии.
Это Анналия поняла.
- Они тоже готовы бороться за свободу? И ты собираешься устроить там революцию?
- Надеюсь, что нет.
- Тогда почему ты едешь туда?
- Чтобы вывезти из Латвии одного человека.
- Уехать из Латвии трудно?
- Практически невозможно.
- Это опасно?
