взгляд собеседника, уже не отпускали его до конца беседы - хочешь отворачивайся и говори в сторону, хочешь, опускай глаза долу - ничего не поможет. Кажется - слушает или говорит с интересом, внимает, а взгляд его каким-то загадочным образам деморализует собеседника. И вот он уже через минуту сбился, запутался и... замолчал. Так мы и занимались, как правило, молча. Славик объяснял нам лишь, как выполнять те или иные приемы.
Правда, обучал он нас довольно странно. Славик нас не тренировал, а просто позволял заниматься вместе с ним на спортплощадке да иногда что-то показывал, разъяснял.
По внешним своим данным Славик был очень крепким парнем, весом за восемьдесят и ростом чуть выше метра семидесяти пяти. Широк в кости, даже немного тяжеловат на вид, но рельефных мышц, подобно тяжелоатлетам, у него не было. Славик никогда не качался и не занимался на гимнастических снарядах, чего и нам не советовал. Откуда бралась такая чудовищная мощь его ударов, мне тогда было совершенно неясно. Еще у Славика было красивое, правильное лицо, короткий ежик темных волос и не очень приятная улыбка. Я думаю, тут все дело заключалось в контрасте: губы у Славика расплывались в улыбке, а глаза всегда оставались холодными и внимательными. Такое складывалось впечатление, что он постоянно примеряется, когда и куда тебя ударить. На того, кто хоть раз видел, как Славик бьет, это действовало неотразимо. Становилось по-настоящему неуютно.
Перед первой совместной тренировкой Славик нас построил и сжато изложил основные постулаты того, что он называл 'рукопашный бой'. Выглядели они следующим образом:
- Вы сталкиваетесь с противником в ближнем бою. Ваша задача: потратив на каждого не более полутора-двух, максимум трех секунд и применив по одному-два, в крайнем случае, три удара (при условии, что последний добивающий), нейтрализовать противника не менее чем на двадцать минут (к сведению: нокаутированные боксеры встают и приходят в себя самое большое через минуту). Чтобы соответствовать этому стандарту, вы должны каждым ударом либо ломать кость, либо отбивать внутренний орган. Достигается это так: вам подбирают несколько эффективных, подходящих для вас, индивидуальных связок, и в течение всей жизни каждый из вас их отрабатывает так, чтобы бить быстро, как из ПМа, надежно, как из Калашникова, и сильно, как из гаубицы. Понятно?
Мы промычали, что понятно, и он показал первую такую связку. Та самая 'коронка', которую мы уже видели бессчетное количество раз: правой ногой в голень и правым же локтем добивающий боковой удар под углом в сорок пять градусов вниз. В полном контакте по тренажеру, несколько раз и из разных стоек - зрелище устрашающее. Потом еще пару раз медленно, но уже в контакте с нами. В заключение Славик прочел нам коротенькую лекцию о незащищенности и уязвимости ног, о том, сколько килограммов нагрузки выдерживает на излом большеберцовая кость взрослого крупного мужчины, и под каким углом ее лучше ломать. В дополнение еще поведал, почему удар локтем в основание черепа сильнее такого же по амплитуде удара кулаком в челюсть. Рассказал Славик и о том, как лучше выйти на эту связку и как перевести противника в наиболее удобное положение для выполнения задуманной комбинации. О защите же в тот вечер не было сказано ни слова.
Так мы и занимались. По утрам растягивались, разминались и дурачились, а по вечерам сосредоточенно лупили столб или другие тренажеры.
Примерно по тому же графику занимался и Славик. Но он занимался всерьез. Чувствовалось, что для него эти тренировки равны цене жизни. И все же до конца перед нами Славик не раскрывался. А вот когда подразделения расходились по нарядам и территория полка как бы вымирала, он иногда появлялся на спортгородке днем. И именно на таких незапланированных занятиях можно было увидеть весь арсенал технических действий, которым он владел.
Мы раскусили эту маленькую хитрость и стали приходить на спортплощадку после развода, хотя трех тренировок в день для нас было многовато. К этому времени в нашей группе произошел естественный отбор. Миша Павличенко дорвался-таки до свободного столба и минут сорок отчаянно пытался повергнуть его наземь. Даром ему это не прошло. Миша набил себе на голени правой ноги великолепную гематому и вскоре недельки на полторы залег в санчасть. Приходил он на спортплощадку и после выздоровления, но постоянно уже не занимался.
Первый месяц наше ученичество было монотонным и немного скучным. Делали мы, в сущности, одно и то же и никак не могли настроиться, войти в ритм. К тому же приходилось часто прерываться: то операции, то караулы, то еще какая ни будь хрень. Но потом втянулись и вошли во вкус, и постепенно сумели пробудить у Славика кое-какой интерес к себе. Вот тогда-то и произошел сдвиг в наших взаимоотношениях. Славик перед нами наконец-то раскрылся.
Честно говоря, мы поначалу воспринимали Славика как немного туповатого, целиком поглощенного своей страстью, упертого в рукопашку 'куска'. Нам и в голову не могло прийти, что все это лишь видимая оболочка и что он просто-напросто водит нас за нос.
Перемена пришла вместе с молодым старлеем, приехавшим по каким-то хозяйственным делам из Бахарака в полк. Старлей считал себя неплохим каратистом и, быстро вычислив Славика, подошел к нему утречком с предложением поспарринговать. Наши глаза сразу загорелись. Ведь Славик ни с кем в контакте не работал, а нам так хотелось посмотреть на него в деле.
Славик сопротивлялся минут пять. Как-то полуграмотно, вяло отнекиваясь, а потом, незаметно улыбнувшись нам своей плотоядной улыбочкой, вдруг согласился, но выставил непременное условие - полный контакт! В эту минуту он произвел на нас впечатление полного недоноска и непроходимого тупицы. Это немало озадачило нас, а старлей почти в открытую дал почувствовать Славику свое превосходство над ним. Но вот они разулись, немного размялись и начали схватку.
Бой длился неоправданно долго - секунд пять. Славик встал в корявенькую стойку уличного бойца и с ходу запустил в партнера достойный разве что обладателя второго юношеского длинный правый прямой, типа - свинг. У меня от удивления глаза на лоб полезли. По лицу старлея промелькнула тень непонимания, он еще несколько секунд, не доверяя грациозно подвигался перед 'деревянным' прапорщиком, потом ему, видимо, надоел этот нелепый фарс, и старлей, брезгливо скривив тоненькие губки, быстро и отточено нанес правой ногой удар в голову. 'Маваши' он выполнил очень эффектно, ничего не скажу. Меня бы, скорее всего, нокаутировал. Но спарринговал-то старлей не со мной...
Славик в момент нанесения удара мгновенно переместился навстречу и, даже не защищаясь, синхронно с движением офицера, коротко ткнул того основанием правой ладошки в центр подбородока. Несмотря на то, что старлей был сантиметров на десять повыше Славика, имел более длинные ноги и ударил на мгновение раньше, единственное, что он успел сделать, так это чуть-чуть оттянуть голову. Именно поэтому вектор удара Славика пришелся ему точно от бороды до центра затылка. В общем как и учил: 'Направляй энергию удара не на рожу или пузо, а в глубину - бей не по телу, а по органу!' - в данном случае - по стволовым отделам головного мозга. И вот, сломавшись сразу в нескольких шарнирах, старлей, уже без сознания, как поломанная кукла, буквально сложился под Славиком, ткнувшись напоследок носом в землю.
Пришла наша пора показывать свое уменье. Похлопывая офицера по щекам, обрызгивая его водой из фляжек, мы минут за пять кое-как привели каратиста в чувство. И тут Славик произнес свою, пожалуй, самую длинную и уж точно самую красивую лекцию.
Посчитав, что старший лейтенант вполне оправился и в состоянии осмыслить сказанное, Славик встал перед нами в позу императора и сказал:
- Вы, молодой человек, излишне увлечены внешними формами и ложной эстетикой поединка, а вот внутренний нерв боя вы упускаете. А зря! Спросите себя - что главное в рукопашной схватке? И вы увидите простой ответ: главное - победить!
И так в течение чуть ли не пяти минут. Безусловно, это был спектакль-насмешка, но, как потом выяснилось, не только...
Когда лекция была окончена, старлей неловко встал, скомкано поблагодарил за науку, попрощался и ушел. Мы немного посмеялись, бурно выразили свой восторг победой Славика, а потом я, немного помявшись, спросил:
- А что, вторая часть и была знаменитым добиванием?
Славик улыбнулся, тяжело похлопал меня по шее и совершенно серьезно сказал:
- Ничего-то мы и не поняли...
Мне кажется, что именно в тот день и произошел перелом в наших отношениях. На вечерней
