Байки на костре

себе мои копья. Кленовую ветвь я приберег. -Пошли, пошли, - торопил старый лесной. Впереди был туман. Туман был позади и я ничего не видел в пределах двухметрового круга. Ты спросишь меня, Вадим, откуда туман в такой день, ведь, когда вы ехали, все было абсолютно ясно? Скажу лишь, что на обратном пути он без следа рассеялся. Наверное, нас просто не хотели пускать к талисману. И чем ближе мы подходили к месту его сохранения, тем больше злобных незримых наседало на нас. В воде что-то бултыхалось, разбрасывало зловонную жидкость, орало квакающим голосом. Что-то большое, так что на гребень подводных холмов, по которым мы шли, вскарабкаться не могло. На миг разошедшийся туман открыл нам только блестящую черную спину, да покрытые зазубринами ласты, которые могли принадлежать уменьшенной копии кита-зубастика. Как можно скорее мы миновали эту тварь. Чащобник больше не скользил, теперь он ковылял, опасливо оглядываясь, значит, тоже боялся. В следующий миг туман утратил тишину - отовсюду, с разных сторон до нас донеслись истерические, дикие взвизги, что точно не могли принадлежать человеку. Искажаясь в белой пелене, они долетали до нас уже совершенно невообразимой какофонией, в которой визг сливался с ревом, а тот с гортанными воями. Третий кол, кленовый уже был у меня в руках и его заостренный конец настороженно глядел в белую пустоту. Я ступил вперед и провалился почти по пояс, из воды мне на грудь прыгнула тварь, состоящая словно из одних полупрозрачных конечностей. Два красных глаза, сознания в которых было не больше чем в двух каплях кетчупа, вращались в глазницах независимо друг от друга, полупрозрачные челюсти клацали и лязгали, и пускали клейкую пену. С криком омерзения, я опустил рукоять своего копья на голову твари. Гадина оторвалась от меня, и, оставив пару своих конечностей висеть у меня на одежде, бултыхнулась в воду. -Следи! - Коротко бросил чащобник, - не шагу в сторону! С головой уйдешь! Я это и так видел. Видел, какого размера твари всплывают чуть в стороне от тропы. Островок, еще один, на этот раз без деревьев, но зато совершенно скрытый порослью камышей. Растения ходили волнами, словно их гнул ураганный ветер, коекакие даже срывались со своего стебля и взмывали в воздух, чтобы пролетев три метра безвольно упасть в болото. Я остановился, мне не хотелось туда идти. Там, в этих зарослях бесновалась уйма неизвестных тварей, одержимых, судя по всему, дикой злобой. -Не стой! - заорал вдруг чащобный дух - иди! Иди!! Чья то рука ухватила меня за плечо. Подавив крик, я вырвался, и, отбежав поближе к острову, обернулся. Меня нагонял давешний мертвяк, вот только теперь он выглядел куда бодрее. Обломанные под корень остатки моих колов торчали у него из груди. Утопленник хохотал, и протягивал ко мне руки, его глазницы полыхали багровым, а лохмотья развивались как от сильнейшего вихря. -'Переродился тварь', - подумалось мне, - 'Что тут за место?!' Кленовый кол вонзился мертвяку в правый глаз, утопленник дернул головой и кол обломился у самого основания, брызнула кровь, красная, дымящаяся, какой не должно быть у трупа пролежавшего долгие времена под водой. У меня оставался только кинжал и, вынув его, я ударил возвращенца в район сердца. Тот только хрюкнул, а потом вдруг понуро осел, ухватившись за проколотую грудь. Чащобник дрожал крупной дрожью. Тело мертвяка вдруг изогнулось и я явственно увидел, как истекает через рот, ноздри и уцелевший глаз та непонятная сила, что дала ему жизнь во второй раз. Повернувшись, я почти бегом достиг острова, и обошел его по самой кромки воды. Никто на нас так и не кинулся. Лесной дух спешил впереди. - Оберег! - взвизгнул он, - как только его возьмешь, всех болотных обуяет полное безумие. То, что ты видел среди лесных, когда вор унес цветок! Готовься к этому! Готовься?! У меня же из всего оружия остался лишь кинжал, пусть он даже был сотворен истинным мастером своего дела. Мы уже почти бежали, и странно, я едва поспевал за коротконогим лесным. Туман стал рассеиваться, вился драными клочьями, ветер швырял их лицо, лишал зрения. Потом мы наткнулись на трупы. Полоса растерзанных до неузнаваемости тел незримых пересекала наш путь. На тропе они мирно лежали, полупогрузившись в дурнопахнущую влагу, в окружении собственных оторванных конечностей, а в болоте тихо плыли куда-то в сторону. В их вытаращенных остекленевших глазах отражался туман и казалось, зрачки еще живут, сокращаются, фиксируя окружающее. Кровь, желтая, черная и ярко красная пятнала тропу, делая ее похожей на какое то исполинское лоскутное одеяло, в котором все время меняются цвета лоскутов. Насколько я мог судить, твари лежали в диком смешении. Их было множество видов, то были лесные, болотные, нашедшие гибель некродемоны. Кто-то прошел здесь, неся с собой смерть всем встреченным и его острый серп не знал пощады и жалости или хотя бы разборчивости. Разумеется, я знал, кто это. -Косец побывал здесь! - проскрипел чащобник, - он играет с нами!!! - он обернулся ко мне, жалко съежился, стал похож на старого истерзанного плюшевого мишку. -Веди! - сказал я ему, - там разберемся! Вопли в округе смолкли. Я вдруг подумал, что незримые и не думали пугать нас. Просто они встретили косца и тот сосредоточенно убивал их, пока мы шли через остров. Я протянул руку и толкнул замершего чащобника, тот отскочил, зашипел, а желтые глаза сверкнули ненавистью. Как же, человек ведь его тронул! Но он совладал с собой и поспешил вперед. Белые клочья тумана больше не закрывали на путь, и я воочию видел место, где хранится талисман. Мне никто не говорил этого, но я знал наверняка. Просто потому, что не может быть просто так такого места в этом лесу. Из воды вставал остров. Вернее нет, не остров - атолл. Типичный тихоокеанский атолл, и в середине его был идеально круглый залив с сероватой водой. Такого же цвета был и сам остров, голый и каменистый, без единого деревца или хотя бы травинки. Пять некродемонов кинулось на нас с острова, оглашая округу режущими уши воплями, они были похожи на неясные тени, с красными жгучими глазками. Двое из них, встретили мой кинжал и развалились на части серо-пепельным дождем. Трое других проскочили мимо оружия, но не остановились и промчались дальше в сторону берега. Мы не были их целью, они бежали от кого-то другого. -Оберег там, в озере! - Прошипел древний лесной дух, - бери его, пока есть время! Я не мешкал, уже стоял на твердой земле. С острова просматривалось еще метров тридцать водной поверхности. Она волновалась, в глубине ее сновали какие-то тени. Озерцо было совсем мелким, мне по колено. Здраво рассудив, что талисман надо искать в центре водоема, я вошел глубже в воду и зашарил руками по дну. Вода была непрозрачной и мне очень хотелось верить, что там нет ничего оснащенного острыми зубами и немереной агрессией. Талисман не нашаривался. Я моментом вспотел, яростно водил руками по дну, ощущая ладонями ровный мягкий ил. Бросив взгляд в сторону, я увидел, что чащобник стоит на тропе и выжидательно смотрит на меня. Потом он перевел взгляд в сторону, и желтые его глазищи чуть не вылезли из орбит. Я проследил его взгляд и тут буквально почувствовал, как пот примерзает к спине седым инеем. Косец шел к нам. Гремящий костяк в развевающихся серых одеждах. Искаженное, изломанное лицо, перекошенный в муке рот со сгнившими коричневыми пеньками зубов. Пустые глазницы. Острый сверкающий серп в почерневшей от времени руке. Дух вечной ярости, жнец чужих жизней, новоявленная сивилла. Он шел по глубине так, словно там, под водой было дно. Он спотыкался и проваливался, он размахивал скрюченными руками и двигался с грацией существа собранного из протезов. Он чуть ли не падал, по колено проваливаясь в водную гладь, по черной высохшей коже его скользила вода. Серп прыгал в его руке, резко вздымался. А потом так же резко и механически опускался, дергался и дрожал, словно в руках у паралитика. Он описывал неровные круги, он кромсал воздух и мне казалось, что этим сверкающим полумесяцем можно рассечь даже туман. При каждом взмахе, Косец глухо вскрикивал. Однообразно, точно, заело у него где-то внутри важный механизм, отвечающий за речь. -Зарублю!!! - орал Косец, и серп снова, дергаясь, шел вниз, - зарублю!!! Зарублю!!! - и воздух свистел на иззубренном лезвии. У меня потемнело в глазах, Руки лихорадочно пытались нащупать хоть что-то на гладком дне. -Зарублю!!! - вопил Косец, с каждым шагом приближаясь к островку. Чащобник бросился спасаться бегством. -Зарублю!!! - как испорченный проигрыватель выдавал смердящий костяк в саване, и делал шаг вперед. Серп яростно сверкал и сек в исступлении клочья тумана. Талисмана не было. Я впал в совершеннейшую панику, руки вздымали буруны пены, серп сверкал перед глазами. Дергаясь и припадая то на одну, то на другую руку, Косец достиг острова, и его серп заработал, как лезвия на комбайне, раздирая и кромсая воздушный эфир. -Зарублю!! - это уже совсем над ухом. Я не выдержал, бросился прочь, спотыкался. Вяз в илистом дне. От Косца распространялась чудовищная сладковатая вонь, от которой тут же тянуло на рвоту. Это было похоже на кошмарный сон, я слышал, как за спиной клацают, сокращаясь суставы этого безумного монстра, как воет в предвкушении плоти сталь. Косец позади не прекращал твердить о своем желании зарубить меня как свинью на бойне. Мобилизовав все силы я побежал, вода бурлила, брызги вздымаясь выше моей головы, поблескивали там на невидимом солнце. У самого сероватого берега бежать стало полегче, и я достиг берега летя как спринтер на короткой дистанции. Вот только на берег выйти я не успел, нога зацепилась за что-то на дне и я полетел лицом вниз, едва успев выставить руки, чтобы смягчить удар. Косец за спиной перестал бубнить и торжествующе взвыл. А то, что помешало мне закончить финишный рывок, вылетело из воды, и вознеслось в воздух в окружении пушистого облака брызг. Талисман. Был он похож на тот, что показал мне давешней ночью ныне покойный охотник за папоротником. Тоже костяной. Видя, как цель моего