всем лицом, - Петр Волков, частный сыскарь.
- Сыскарь - это как? - Девушка слизнула с ложки майонез и взглянула на Петра громадными агатовыми глазами.
- Не 'как', а 'что', - Гурский склонился к ее ручке. - Я тебя полюбил, я тебя научу: вот у вас там есть плохие парни, верно?
- Много, но... - она пожала плечами, - по телевизору.
- Не принципиально. Короче, Петр - тот человек, который таких побеждает. Всегда.
- Крутой Уокер?
- Ну... типа того.
Девушка положила ложку, распрямилась, окинула Петра оценивающим взглядом и протянула ему руку:
- Элис. Приятно знакомиться... с живой Бэтмэн.
- Ты с ним не очень-то шути. - Герман открыл духовку и вынул из нее противень с чем-то очень душистым, запеченным в фольге. - Ты сержант, а он офицер. Блюди субординацию.
- О'кей. - Элис опять поправила копну непослушных волос.
- Не обращайте на него внимания. - Петр присел за стол, и лицо его осветилось открытой улыбкой,- если очень хочется - шутите себе... пока.
- Добрый ты наш, - подвинул табурет Гурский.
- А не обращать на меня внимания не получится, - Герман разворачивал фольгу, - во-первых, я хозяин дома, а во-вторых, я очень крупный. И очень резкий. Ну что? По маленькой, для аппетита?
- Я не пью, - вздохнул Гурский, - у меня пост.
- А тебе никто и не предлагает. - Герман наполнил рюмки, взглянул на Петра и кивнул в сторону Александра: - Это он придуривается. Чтобы налоги не платить.
- Логично, - подумав, согласился Волков и взял рюмку. - С праздничком?
- А что празднуем? - Гурский откусил кусочек огурчика. - На Страстной-то неделе?
- Так ведь, - Герман развел руки, - трудовые будни - праздники для нас. Вот и гуляем. А вообще-то Элис зачет какой-то сдала.
- Ну? - прожевал Александр. - Это повод. Вне всякого сомнения.
- Именно. - Герман раскладывал по тарелкам ароматные куски запеченной в фольге рыбы. - Этого тебе тоже нельзя?
- И салата тоже, - Адашев-Гурский с сожалением смотрел на большую керамическую миску. - В нем майонез.
- Саша, вы болен? - участливо спросила Элис.
- Можно и так сказать, - кивнул Волков.
- Господи, - глубоко вздохнул Герман. - Как я счастлив, что нет мне покоя...
- Ну давай, - Волков приподнял свою рюмку. - Со свиданьицем.
Около десяти вечера Элис Раен вдруг поднялась из-за стола и куда-то засобиралась.
- Ты куда это на ночь глядя? - спросил ее Герман.
- Мне надо... тут недалеко... Жаклин у свой друг сейчас будет, мне надо взять книга до понедельник. Мы так договорились.
- А где это?
- Это... - Элис вынула из кармана джинсов клочок бумаги с записанным адресом, - улица... Съе... Съеж...
- Дай взглянуть. - Гурский взял у нее бумажку. - Съезжинская, дом тридцать три.
- А ты найдешь? - спросил Герман.
- Да, это близко, я била, я возьму такси.
- Ну вот еще, - Волков тоже встал со стула. - Я живу на Петроградской, могу как раз мимо проехать, заброшу. Я все равно домой уже собирался.
- А обратно? - Адашев-Гурский откинулся на спинку стула. - Барышня среди ночи одна должна добираться?
- Я возьму такси, это ничего... - улыбнулась Элис.
- Ни фига ты там не поймаешь в это время. Да еще и завезут куда-нибудь... - Гурский выбрался из-за стола. - Давай провожу. Петр нас туда закинет, а обратно я тебя доставлю. Поехали, Петр.
- Поехали.
Волков попрощался с хозяевами, подал Элис куртку, и они вместе с Гурским спустились к стоящей во дворе машине. Александр распахнул перед девушкой дверь, помог ей забраться, затем уселся сам. Петр завел мотор, вырулил со двора на Средний проспект и поехал в сторону Тучкова моста.
- Какой там номер дома? - уточнил он, поворачивая с Пушкарской улицы направо. - Тридцать три?
- Да, - кивнула Элис.
Петр остановился неподалеку от темной подворотни.
- А квартиру найдешь? - спросил Гурский.
- Да, конечно, я там била, это там... во двор.
- Давай-ка сопровожу, - он открыл дверь автомобиля и с сомнением посмотрел в темноту неосвещенного двора. - Хоть ты и сержант, но... от греха подальше.
Александр вышел из машины и направился вместе с Элис к подворотне.
- Алиса! - позвал вдруг Волков.
- Да? - обернулась она.
- Слушай. - Петр, стоя возле джипа, встряхнул свой сотовый телефон и постучал по нему согнутым пальцем. - А оттуда позвонить можно? Что-то он у меня опять отрубился, гад...
- Конечно.
- Спасибо. - Он тоже пошел к подворотне, продолжая встряхивать телефон и постукивать по нему пальцем.
Втроем они вошли в парадную с обшарпанными стенами, поднялись по лестнице на второй этаж и остановились у железной двери. Элис нажала на кнопку звонка.
Волков возился со своим телефоном, с досадой глядя на погасший маленький экран.
- Я тут на него наступил как-то, - вздохнул он. - Теперь контакт отходит. Элис позвонила еще раз.
- Господа, а дверь-то не заперта, - сказал Гурский.
- Да? - Петр взглянул на дверь, подошел и, подцепив ее одним пальцем за металлический край, слегка потянул на себя. - И правда.
Элис нажала на кнопку звонка еще раз.
- Да ладно, - сказал Гурский, - чего звонить? Не слышат они. Может, войдем?
- А можно? - Элис с сомнением взглянула на Волкова.
- Ну... - тот пожал плечами, убрал телефон в карман и расстегнул куртку. - Мы же не воровать пришли. И вообще, ты человек не посторонний, подруга твоя там.
- Может, они в ванной, потому и не слышат, - предположил Гурский. - Что ж нам здесь час стоять? Могут они быть в ванной, например, как ты считаешь, Алиса?
- Не знаю.
- Ну и пошли. - Волков пропустил вперед Элис и Гурского, затем вошел в большую прихожую сам и запер за собой дверь. - Но дверь-то почему открыта...
- Э-эй! - крикнула в глубь квартиры Элис. - Энибоди хоум? Джеки! Слава!
Никакого ответа не последовало. Гурский шагнул в гостиную.
- Есть кто живой? - громко спросил он и вдруг, оглядев комнату, присвистнул. Все дверцы полированной стенки были распахнуты настежь, некоторые ящики вывалены на пол, один стул опрокинут.
- Да, - негромко произнес Волков. - Что-то тут меня настораживает.
Адашев-Гурский пересек гостиную и приоткрыл дверь соседней комнаты.
- Петя, а ты сюда загляни. Это тебя еще больше насторожит. Ты даже заподозришь недоброе.
- Что там? - Волков направился к нему.
- Что... Собственно, тело трупа, по-моему.
- Какое еще тело...
