стояла в очереди третьей) протянула мне эскимо и сдачу.
- Никак не могу вас вспомнить, молодой человек.
- А вот я вас никогда не забуду, Лидия Гавриловна. - Я придал лицу скорбное выражение и добавил:
- Ах, женщины, женщины, а еще говорят, что мужчины коварны. - Скорбь в моем голосе не имела границ. - Большое вам спасибо за мороженое и дай вам Бог чего хочется. Без очереди.
Устроившись в относительно безлюдном месте и не слезая с Матильды я принялся за мороженое.
Прошло более получаса прежде чем прозвучал сигнал из передатчика. Я тронулся и через минуту был у перекрестка. На проезжей части мостовой стояли три машины - две Волги рядом с парадными дверями подъездов и красная девятка на противоположной стороне. Через затемненные стекла девятки ничего не было видно. В одной из Волг на месте водителя сидел мордастый малый и что-то читал.
Я поставил Матильду не на проезжей части, возле парадной двери у самой стены здания на потрескавшейся от времени узенькой асфальтовой полоске. От пешеходного тротуара ее отделяла полоса земли, на которой по-видимому должны были быть расположены цветочные клумбы.
Скинув на спину шлем, не спеша оглядевшись по сторонам, я направился ко въезду во двор.
По противоположной стороне мостовой приближалась Волга с известными мне номерами и притормозила напротив въезда во двор пропуская встречную машину. Я уже входил во двор, мое появление было по- видимому сигналом для тех, кто находился в лифте.
Пройдя немного вглубь двора, чтобы не попасть на линию обстрела я остановился и посмотрел на часы словно кого-то поджидая.
Машина приближалась к подъезду. Во дворе никого не было. Работающие во вторую смену уже ушли, а с первой смены еще не проходили. Лишь почти в самом центре двора у контейнеров для мусора копошились два мальчугана лет шести.
Машина наконец остановилась. Открылась передняя дверца, появился кейс, тянувший за руку человека, которому осталось жить меньше пяти секунд. Он опустил ноги на асфальт, его голова с коротко остриженными волосами пепельного цвета начала подниматься над дверцей.
Зловещая тишина двора взорвалась звоном разбитого стекла выносной шахты лифта и оглушительными очередями двух автоматов Калашникова. Человек стал падать лицом вниз не успев выпрямиться судорожно цепляясь левой рукой за верхний край дверцы. Правая рука выпустила кейс, он упал к раскрытым дверям подъезда. Выстрелы смолкли чтобы через секунду возобновиться с новой силой. Человек распростерся на асфальте, его сотрясали конвульсии. Голова водителя упала на баранку, тревожно взвыла сирена, выстрелы смолкли.
- Вперед, Кент, - срывающимся голосом заверещал передатчик. Я понесся к машине на ходу снимая рюкзак, выхватил из него не предусмотренный планом второй кейс, схватил упавший и бросил на его место дублера. Вокруг упавшего медленно расплывалась по асфальту маслянистая вишневая лужа, все вокруг было усыпано битым стеклом. Сирена продолжала реветь, исполняя тревожный и печальный реквием.
Находясь в подъезде, застегивая кнопку рюкзака и отработанным движением закидывая его за спину, я вдруг увидел, что сверху между перилами лестницы упал белый капроновый трос. Я ожидал чего-нибудь подобного, выхватил из-за пояса ПМ и встретил крутого парня, лихо спускавшегося на одной руке по тросу двумя выстрелами. Он опустился на колени продолжая держаться одной рукой за трос. Кольт в его правой руке произвел один выстрел и упал на цементный пол. Я откинул его ногой под лестницу и направился было к парадной двери, но сверху несмотря на вой сирены мне послышались крадущиеся шаги. Я на секунду замешкался, затем сунул за пояс под ветровку ПМ, поднял кейс принесенный мной, наполненный для веса дощечками, переложенными Комсомольской правдой и, держа его в вытянутых руках, устремился вверх по лестнице.
На лице я постарался изобразить соответствующее выражение. Сирена продолжала выть.
Он только что миновал площадку второго этажа ступая мягкими кошачьими шагами, одетый в темно- бордовую майку, выгодно оттенявшую загорелый мускулистый торс, белые джинсы и домашние тапочки.
В руках красовался точно такой же, как у крутого парня кольт.
- Вот, - я протянул ему кейс ручкой вперед.
Он переложил кольт в левую руку, правой взял кейс.
Мой рот был открыт, глаза почти вылезали из орбит, я ткнул указательным пальцем в трос:
- Этот... того, - большой палец показал в сторону двора а ладонь нарисовала в воздухе знак умножения, - а тот... этого, - палец вновь указал на трос.
Моя рука опустилась в место где находятся гениталии, взяла в горсть ткань брюк вместе с содержимым:
- А я тут немножко обсикался, - жалкая улыбка блуждала на моем лице.
Его подозрительный взгляд немного смягчился.
- Как ты здесь оказался? - одноглазый дьявол в его руке все еще не спускал с моей груди сладострастного взгляда.
- Так ведь повестку привез, из военкомата... Спецнабор.
- Жди меня внизу, я сейчас, - он помчался вверх, перескакивая ступеньки.
Я подобострастно кивнул ему вслед и скатился с лестницы вниз. Душераздирающий вой сигнальной сирены не умолкал.
Крутой парень был еще жив и держался за трос обеими руками, продолжая стоять на коленях. Он с трудом поднял опущенный подбородок, на который изо рта текла маленькая струйка крови:
- Далеко не уйдешь, - его окровавленный подбородок опустился на грудь, левая рука выпустила веревку, правая кисть похоже была зажата мертвой хваткой.
Во мне шевельнулась жалость: я вполне мог быть на его месте.
Надвинув шлем я спустился по ступенькам к парадной двери, вышел на улицу и захлопнул створку. Мягко щелкнул замок.
Волга с мордастым исчезла, похоже на ней уехали те, из лифта.
Вторая оставалась на месте.
Слегка облокотившись на капот красной девятки стояла длинноволосая личность в хамелеонах и сером расстегнутом пиджаке. Его левая рука покоилась в кармане брюк, правая находилась под полой пиджака. Он смотрел в мою сторону.
Возле Матильды томился белесый мент примерно моих лет.
- А где второй? - строго спросил я подходя к нему ближе. Вопрос застал его врасплох, он было дернулся головой в сторону входа во двор, но спохватился и, стараясь придать своему голосу начальственные нотки, в свою очередь спросил:
- Что там происходит?
- Иди посмотри, - я вставил ключ зажигания стараясь не выпускать из поля зрения девятку. - Чего тут караулить, или сцышь, когда страшно?
Малый явно разозлился:
- Как ты разговариваешь с представителем власти!
- Такие представители у меня мочалку в бане съели. - Я не спускал глаз с длинноволосого, потихоньку приподнимая край ветровки в месте нахождения ПМ. В парадную дверь кто-то уже ломился.
Услышав стук в дверь длинноволосый выхватил пистолет и, держа его двумя руками, присел, опираясь локтями на капот. Наши выстрелы раздались почти одновременно. С представителя власти слетела фуражка, словно его сильно толкнули в спину, отчетливо вскрикнул длинноволосый, мент валился на нас с Матильдой, я оттолкнул его - он упал на землю, где должны быть клумбы с цветами, раскинул руки в стороны и больше не шевелился. Матильда Ивановна взревела и через две секунды вынесла меня на перекресток, я свернул налево едва не столкнувшись с ядовито-зеленым Москвичом и, осыпаемый проклятьями разъяренного владельца Москвича, понесся прочь.
Минут через двадцать, когда я уже ехал по Каширскому шоссе, заговорил передатчик:
- Классная работа, Кент, где ты сейчас находишься?
'Тут неподалеку, ребята, не волнуйтесь, не заблужусь, да к тому же на мониторе вашего компьютера все прекрасно видно'.
