– Так держать, Саймз, – сказал Брустер и сразу перестал замечать Мортона, как будто он не вышел из комнаты, а вообще исчез.
Северный Нью-Гэмпшир был довольно симпатичен. Тихим сентябрьским днем дремали обветшалые горы, покрывающие их деревья все еще зеленели, хотя уже потеряли глубокие, неистовые краски лета. Поездка была так приятна, что Мортон Саймз корил себя за недостаточно деловой настрой, продвигаясь все дальше на север, его «BMW» шоколадного цвета деловито гудел, из магнитолы доносились любимые роковые хиты. Заминка, вызванная дорожно-ремонтной бригадой, заблокировавшей движение на добрых сорок минут, привела Мортона в Норт-Пойндекстер, неподалеку от Колбрука, уже на закате. Он мысленно бросил монетку и решил найти мотель для ночевки вместо того, чтобы спешить в Иерихон.
– Только на одну ночь? – спросил клерк в невыносимо старомодной гостинице, которую Мортон нашел вдалеке от главной улицы.
– Только на одну.
– Едете на озера? – поинтересовался клерк, ведя светскую беседу, пока Мортон заполнял необходимые формы.
– Нет, в Иерихон. – Мортон взглянул на него поверх очков, надеясь таким образом прервать разговор.
– Иерихон? – Клерк несколько удивился. – А почему туда?
– По делу, – сказал Мортон еще лаконичнее.
– В Иерихон? – Клерк недоверчиво хохотнул.
– А почему нет? – спросил Мортон, не сдержавшись. Клерк колебался немного дольше, чем следовало бы.
– Да нет, ничего. Просто немногие жители равнин ездят туда, вот и все. Жители Норт-Пойндекстера туда не ездят. – Он протянул Мортону ключ. – Вторая дверь слева, в конце коридора.
– Спасибо, – автоматически сказал Мортон, беря ключ. Он уже собирался поднять чемодан, но не удержался от вопроса: – Почему местные жители не ездят в Иерихон?
На этот раз клерк очень тщательно обдумал ответ.
– Не то место, – проговорил он и отвернулся, не желая вести дальнейшую беседу.
Мортон обдумал сказанное клерком и решил, что его предположение о депрессии в городе, видимо, не лишено оснований. Если в нем мало развит туризм, а лесопилка не приносит дохода, возможно, весь городок висит на волоске, как в поговорке. Он сделал первые тщательные заметки – включая записи о расстоянии в милях и о деньгах, потраченных на бензин и еду, – а затем пошел в самый многообещающий ресторан города, уверенный, что положил отличное начало делу.
Сидя за печеной курицей в ресторане Норт-Пойндекстера, он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы принести пользу жителям Иерихона. Если, как у их библейских тезок, их стены превратились бы в руины, он предложил бы помочь горожанам возвести их снова. Он вспомнил трехмесячной давности семинар, посвященный тому, как реагировать на проблемы налогоплательщиков и быть сострадательным к их нуждам и проблемам. Он мысленно прорепетировал, как правильно разговаривать, чтобы не уподобляться копам или инквизиторам.
К девяти утра он уже покинул Норт-Пойндекстер и направился в Иерихон. Он уделил особое внимание внешнему виду и оделся не так официально, как обычно, – в твидовую куртку и серые слаксы вместо обычного костюма-тройки. Этому он научился на семинаре – большинство людей считает неофициальную одежду менее пугающей, а Мортону не хотелось с самого начала сурово обращаться с жителями Иерихона. Теперь он слушал легкую классику – она казалась более подходящей к этому теплому, ветреному дню – и восхищался пейзажем. Месяцем позже, когда деревья приобретут осеннее великолепие, поездка произвела бы более глубокое впечатление; теперь она была просто приятной, даже освежающей. Мортон пообещал себе сделать несколько фотографий перед отъездом, чтобы увезти с собой то удовольствие, с которым он думал о пункте назначения. Далекий городок вроде Иерихона вполне мог стать его тайным прибежищем на время отпуска; там он мог бы проводить несколько дней вдали от стрессов своей работы в неиспорченном цивилизацией месте. Он позволил себе полет фантазии: своей работой с горожанами он заслужил их уважение и, возможно, даже любовь некоторых и теперь считался их желанным гостем при ежегодных возвращениях. Ежегодных… Он хихикнул над своим мысленным каламбуром. [2] Затем сосредоточился на вождении и дороге, особо отметив несколько зданий, которые виднелись в отдалении, а потом и те, что поближе.
Для Мортона Иерихон начался зрелищем двух высоких викторианских чудовищ у изгиба дороги. Дома были полуразрушенные, с отслоившейся краской и разбитыми окнами, но даже в лучшие свои времена ни один из них не был безукоризненным образцом готического архитектурного стиля, в основном потому, что оба были слишком уж разукрашены – башенками и куполами, площадками с перильцами, и верандами, и вентиляционными окнами в таком невообразимом количестве, что сами основные линии домов казались затерянными среди всего этого вычурного изобилия. Мортон притормозил, проезжая мимо домов, и вообразил, что они склоняются друг к другу, шепчутся – две старые карги, наряженные в тщательно сшитые платья, вышедшие из моды. Он все еще укорял себя за чересчур живое воображение, когда замедлил движение – остальная часть городка как раз появилась в поле зрения.
На главной улице преобладала застройка XIX века, однако было и несколько более старых зданий в дальнем конце города. Две церкви, обе – строгие белые здания, одно со шпилем, другое с башенкой, располагались на противоположных сторонах улицы и на противоположных ее концах; более старое из двух – с башенкой, в дальнем конце, слева – не красили так долго, что дерево внизу под влиянием атмосферы стало напоминать серую чешую. Рядом с этой церковью стояло здание в федеральном стиле[3] с древней выцветшей вывеской, возвещавшей, что это – иерихонская гостиница. Между Мортоном и гостиницей находились: здание муниципалитета; одноэтажное здание с внушительным викторианским фасадом (позже оказалось, что это банк); почта образца 1930-х; нечто типа кафе – не кафе, а одно название, в здании, которое когда-то было частным домом, а теперь было отдано под офисы; маленький заброшенный парк; здание, похожее на конюшню, с рекламой еды, топлива и льда; скобяная лавка с выставленными в витрине водопроводными инструментами и запчастями; два маленьких деревянных дома, оба датируемых примерно 1850 годом, одно из них с вывеской, прикрепленной гвоздиками к двери: «Вязание и шитье, умеренные цены»; более поздний дом с цветными стеклами в стиле модерн над передней дверью; затем дом 1950-х в фермерском стиле, выглядевший здесь ужасно не к месту. Напротив него возвышалась церковь со шпилем; рядом с ней – открытый квартал, заросший сорняками, судя по табличке – Иерихон-парк, рядом со ржавой детской площадкой, которая оканчивалась у огороженного школьного двора; рядом с ним, напротив двух домов, был среднего размера магазин бакалейных товаров, с пыльными витринами и закрытыми дверями; позади магазина – еще один дом, переделанный под офис, который предлагал услуги Джона X. Лорера, бухгалтера; затем более позднее здание, в стиле «бетонная плита», с
