На берегу громко лаяли собаки. Их лай смешивался с завыванием ветра и шумом дождя. Женщины держали в руках фонари, и их золотистый свет отражался в бухте.
Райлен вытащил Сидни на уступ в скале и только тогда перевел дыхание. Яхту унесло в море, на этот раз от нее почти ничего не осталось. Сидни лежала на боку и стонала.
Райлен смотрел на ее мокрое, дрожащее тело и думал о том, что ведет себя как животное. Разве можно думать о сексе в такой момент? Ее рубашка порвалась, панталоны прилипли к телу. Даже в темноте он угадывал ее грудь и очертания бедер. В прилипшем к телу нижнем белье она выглядела сексуальнее, чем если бы была обнаженной.
Он тронул ее за плечо, просто не мог удержаться. Потом наклонился и поцеловал, зарывшись лицом в волосы. Сейчас, когда ей больше не грозила опасность, его переполняли благодарность и вожделение. Райлен почувствовал, что любит ее, как никого и никогда в жизни. Он вдруг подумал о Голубом Рыцаре и впервые испытал к этому существу нечто вроде сострадания.
– Мне придется нести тебя на руках, Сидни. Ты меня слышишь?
Девушка была слишком слаба, чтобы идти. От его тела ей стало теплее, и это доказывало, что они до сих пор живы.
– Моя жизнь кончена, – простонала она. – Как я смогу все это объяснить?
– Я не позволю ему забрать тебя, – сказал Райлен, склоняясь над ней. – Мне очень жаль.
Он подтвердил свои слова кивком головы, но в действительности не испытывал никакого сожаления. Наоборот, он, как никогда, был доволен собой, словно сам придумал и кораблекрушение, и шторм, а Сидни и ее жизнь – всего лишь одна из его ужасных книг, и он создал ее для собственного удовольствия.
– А вам никогда не приходило в голову, что я люблю его? – жалобно спросила она.
Он ухмыльнулся:
– Ни на минуту. Особенно после того, как ты прижималась ко мне прошлой ночью.
Сидни покраснела. Она уже начала понимать, что он никогда не отпустит ее от себя.
– Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь герцог в здравом уме захотел меня после того, как увидел нас на этой скале в нижнем белье, – вздохнув, сказала она.
– Я хочу тебя. – Он положил руку ей на живот. – Очень, очень сильно.
Она медленно села, стараясь сделать вид, что не слышала его последних слов.
– Ой, у меня ноги синие.
Райлен снова поцеловал ее, на этот раз не торопясь и наслаждаясь каждым мгновением. Сидни поежилась и притянула его к себе.
– Только потому, что я замерзаю, – прошептала она.
Небольшая толпа на берегу громко выразила свой восторг.
Этот поцелуй придал легенде особый привкус.
Глава 4
Райлен кое-что узнал в ту ночь.
Он обнаружил, что очень трудно нести девушку вверх по скале, будучи возбужденным. Ее груди касались его голой груди, а голова лежала у него под подбородком. Он крепко прижимал к себе промокшую насквозь Сидни. Каждый шаг был мучением, сладким мучением.
Чтобы не скользить, она обвила его тело ногами, сцепив их у него за спиной.
В обычной обстановке он получал бы от этого удовольствие, но сейчас было холодно, а он шел по узкой крутой тропинке в скалах, да еще в кромешной темноте.
Он опустил ее на землю неподалеку от дома. Даже в таком виде Сидни выглядела очаровательно.
– Хочешь, я принесу тебе плащ, прежде чем нас кто-нибудь увидит.
У Сидни стучали зубы, и она с трудом выговорила:
– Н-не н-надо. Слишком х-холодно.
– О, Сидни! – Он снова поцеловал ее, потому что не знал, когда еще ему представится такая возможность. Он целовал ее до тех пор, пока оба не забыли о пронизывающем ветре, насквозь продувавшем сад.
Райлен торжествующе рассмеялся. Спокойная улыбка на ее лице подсказала ему, что она испытывает те же чувства, что и он. Они созданы друг для друга. Она появилась в его бухте не случайно, их свела сама судьба, бороться против которой нельзя.
В доме никого не было. Чайнуэты, очевидно, стояли на вершине скалы с другими сельчанами и наблюдали за их спасением, а теперь обсуждали все случившееся, смакуя каждую деталь.
Сидни молча поблагодарила Бога за то, что ей не пришлось краснеть перед ними, когда она, полуголая, шла через холл. А как объяснить все Питеру и родителям, она даже не представляла.
Она побежала наверх, чтобы поскорее спрятаться в комнате, а Райлен завернул на кухню и прихватил с собой несколько пирожков с мясом, бутылку бренди и огромный яблочный пирог.
Он ворвался в спальню через минуту после Сидни, захлопнул дверь и закрыл ее на ключ, безумно довольный тем, как все складывалось.
– Райлен! Ты простудишься. Ты даже не оделся!
– Знаю, – подмигнул он. – Но я не вижу смысла одеваться. – С этими словами он сгреб Сидни в охапку и поцеловал.
Поцелуй получился долгим и интимным. Ее тело расслабилось, и что-то горячее разлилось внизу живота. Он целовал ее, и она будто снова тонула, только на этот раз Райлен не спасал, а, наоборот, твердо решил ее погубить.
– О, Сидни! Как только я увидел тебя в бухте, я понял, что ты будешь моей.
Взяв ее лицо в руки, он жадно приник к ее губам, принимая как должное тихий, нежный стон, означавший покорность и согласие. Поцелуи, однако, были лишь прелюдией к тому, чего он действительно от нее хотел. Он должен овладеть ею, быть внутри ее, и чем глубже, тем лучше.
Он просунул колено между ее ног, и она вздрогнула, поняв, что беззащитна перед ним.
– Не делай этого, Райлен, – прошептала она, пытаясь отодвинуться.
– Почему? – севшим голосом спросил он.
– Потому что это слишком чудесно!
Он рассмеялся:
– Дальше будет еще лучше.
– Райлен!
Он покрывал поцелуями ее шею, плечи, грудь. Когда он мягко укусил ее сосок и потянул его зубами, из груди Сидни вырвался стон, похожий на рыдания. Когда же его губы опустились к животу и ложбинке между ног, у нее не осталось сил дышать. Она уже не могла остановить его.
– Сидни? – Он выжидательно посмотрел на нее, зная, что она позволит ему все, что он пожелает. – Тебе хорошо?
Из ее горла вырвались какие-то хныкающие звуки. Она не только не могла говорить, но с трудом соображала, ощущая лишь его руки и язык на своем теле. Внизу хлопнула дверь. Чайнуэты прошли на кухню, и Сидни вдруг подумала, что когда снова увидит их, то будет уже полностью опороченной женщиной.
Видно, ей все-таки суждено умереть со стыда этой бесконечной ночью.
Она застонала, закрыв глаза.
– Уйди, Райлен.
– Я не могу. Куда мне идти? Это мой дом.
– Тогда покинь комнату, – кусая губы, чтобы снова не застонать, сказала она.
– Нельзя. На мне почти ничего нет. А моя экономка приличная женщина.
– И Я была такой до появления здесь. – Сидни застонала от угрызений совести. – Я помолвлена. Да что там! У меня на пальце обручальное кольцо Питера – бесценная фамильная реликвия.
Райлен схватил ее руку и слегка сжал пальцы. Кольцо слетело. Он поймал его в воздухе и выбросил в окно. Оно приземлилось, звонко ударившись о камни. Он выглядел удивленным.
– Ой, Сидни, посмотри, что случилось!
